Занимательная геометрия (СИ)

Влетал в кафе на всех парах. Вероника о чем-то мило беседовала с Женькой, не замечая приближающейся грозы. А вот парень увидел и напрягся. Девушка, видимо, тоже что-то поняла, но даже не обернулась, чтобы проследить за его взглядом. Дождалась, пока начальник практически не повис над столом. И только тогда удостоила его мимолетным взглядом.

— Вика, вставай, поехали. Жень, спасибо, что помог стажеру, молодец. На сегодня можешь быть свободен.

Тот сообразил очень быстро — закинул крупную купюру в папку со счетом, попрощался и, стараясь не очень демонстрировать скорость, удалился.

А Вика даже не дернулась — продолжила, как ни в чем не бывало, что-то потягивать через трубочку в бокале.

— Вика, я жду. Поехали.

— Спасибо, Денис Игоревич, я сама доберусь. Не стоило беспокойства.

— Вика. Не заставляй меня повторять.

— Я не заставляю, товарищ начальник. Только, напомню, у меня сейчас — нерабочее время. Что хочу, то и делаю. А сейчас я хочу допить свой коктейль. Очень вкусный и питательный, между прочим.

Денис понял, что требованиями ничего не добьётся. Применять силу к женщине, да еще и при толпе народа — как-то не по — мужски и несолидно. Хотя, конечно, желание наподдать по заднице никуда не делось.

Решил присесть за столик — на них уже начали оглядываться, не хотелось разогревать интерес скучающей публики.

— Вика, может быть, объяснишь, в чем дело?

Недоумевающий взгляд:

— Что именно я должна объяснить?

— Почему ты со мной споришь и сопротивляешься нормальным, адекватным просьбам?

— Потому что мне Ваши просьбы не нравятся.

— Ты ничего не забыла, ни с кем не путаешь меня?

— С моей головой и памятью все нормально. Только вот, за последние полчаса не прозвучало ни слова о работе. В остальном я Вам подчиняться не обязана.

— Значит, решила показать характер?

— Мне кажется, это Вы что-то пытаетесь мне доказать. Только не пойму, что именно и с какой целью.

Парировать было нечем.

— Хорошо. Я тебя понял. — Хотя, конечно же, пообещал себе, что непременно вспомнит ей эти взбрыки, при удобном случае. — Рассказывай, что сегодня успели сделать… И зачем ты ломилась ко мне в кабинет посреди совещания?

— Во — первых, я не ломилась. Постучала, а потом заглянула. Во — вторых, если не хотите, чтобы Вам мешали, закройте дверь на ключ или повесьте табличку " Не беспокоить"… А в — третьих, завтра приду и обо всем отчитаюсь. В устном и письменном виде…

— А сегодня вообще ни о чем разговаривать со мной не собираешься?

— Нет. — Без тени сомнения выпалила.

— Неожиданно. Почему?

— Потому что мне вполне хватает общения с Вами с девяти до утра до шести вечера. Вы, Денис Игоревич, разве не знаете, что подчиненные не любят злоупотреблять вниманием начальства?

— Вика, да что с тобой случилось-то, опять? Какая муха на этот раз укусила?

— Никакая. Просто учусь держать дистанцию. Раз Вы этого не умеете, придется заняться вопросами субординации и разграничения личного и делового пространства мне самой.

— Не понял сейчас, поясни. — Денис машинально вытащил трубочку из отставленного Викой стакана и начал крутить в руках, выкручивая из неё узлы.

— Да нечего объяснять, товарищ директор. Вы сегодня рыкнули на меня ни за что, ни про что. Я догадываюсь, что нарушила какие-то правила… Только мне их никто не потрудился сообщить. Я терпеть не могу, когда чувствую себя без вины виноватой. А у Вас очень хорошо получается это чувство внушить. Поэтому, будет вполне достаточно общаться по восемь часов в день. Этот срок я уж, как-нибудь, выдержу…

— Ясно. Это ты, таким образом, намекаешь на то, что виноват был я. Правильно? — Дэн почувствовал, что снова начинает закипать. Только подумать: обиделась. За то, что прикрикнули на неё. Так не нужно лезть без разрешения туда, куда не звали! И вообще — что за претензии со стороны подчиненной?

— Я Вам сейчас не намекаю ни на что, а говорю прямым текстом: меня не устраивает то, как Вы себя ведете. Даже Ваш статус начальника не позволяет Вам повышать на меня голос. Если все остальные привыкли и терпят — сочувствую им. А я не собираюсь.

— А тебе не кажется, Вика, что ты слегка приборзела? — Тон был обманчиво — мягким, но внутри у мужчины уже все звенело от злости. Такой наглости, на его памяти, за последние лет десять уже никто себе не позволял.

— Мне кажется, что это Вы тут себя почувствовали царем всея города и империи, позабыв, что у Вас работают люди, которые достойны нормального, человеческого отношения. — Вика старательно выдерживала спокойный тон, однако, он видел, как её руки подрагивают от напряжения. И голос ломается, еле заметно.

— А не может быть так, что ты сама провоцируешь такое к себе отношение? Может быть, с остальными я себя по — человечески себя веду?

Тут она расхохоталась в голос, издевательским смехом:

— Ой ли? А кто сейчас Женьку отправил подальше, да так, что он улетел, не оглядываясь?

— Он просто понял, что будет мешать, и разговор для его ушей не предназначен.