Занимательная история. Выпуск 4

То есть речь идёт, в том числе, о княжествах Суздаля и Владимира, Твери, Ярославля, а также о богатом Казанском ханстве (теперь понятно, почему так крысилась Москва на Казань, на элитного экспортёра?). При всём при этом, и совершенно непонятно почему Кострома тяготела к Москве, за что, очевидно, и поплатилась, натерпевшись вскорости от новгородцев по полной программе: в 1375 году.

Как некий раздражающий Москву элемент, к моменту сечи с Севером у неё, как лидера Юга, образовалась проблема с союзниками в лице княжества Рязанского, чей мудрый князь Олег напрочь отказался участвовать в братоубийстве «Куликова поля» – ему в том не было никакого проку, так как он преспокойно подпитывал свою экономику инвалютой через транзитную торговлю с Западом по территории ВКЛ. Более того, он попросил у братьев-белорусов («литвинов», как тогда писали) помощи против домогательств московитов и тем окончательно выпал из обоймы Юга, моментально, кстати, став оболганным в Национальной летописи как чуть ли не предатель нации.

Одновременно с обострением экономических проблем шёл мучительный процесс развития аксиомы Достоевского – Ницше в теорию и практические результаты: и Север и Юг искали хоть и не каждый своего бога – ибо бог уже был общим! – но хотя бы каких-то отличий: в Символе ли веры, в чине ли Церкви, в архитектуре ли храмов, а далее – в единицах ли счёта денег, в единицах ли измерений, в диалекте ли, в одежде ли, в причёсках ли, да хоть в чём угодно, лишь бы отличаться! – Разве нам не знакомо это поведение элит по действиям бендеро-Киева в веке XXI-м?

Тиранический Юг в поисках оригинального флага идентичности оглядывался тогда на юг, на Царьград, который после его завоевания крестоносцами в 1204 году уже вряд ли можно было назвать Центром Православия; православные клирики тогда все попрятались на Афоне. Вечевой же Север смотрел больше на запад по той простой причине, что тезис южных помазунов «Жалую кого хочу, казню кого хочу!» был новгородцам непонятен, к их вечевым традициям лучше подходила модель Польского сейма, который начал впервые функционировать ещё в 1180 году. Кроме того, работали родственные связи с белорусами, литовцами и поляками, и лидеры Севера всё больше и больше дрейфовали к латинянам, к исходному иудохристианству… по сути, к той же точке, к которой стремился и Юг, но с другой географической стороны. Ничего путного из того получиться не могло.

К концу XIII – началу XIV в. сложилась ситуация, при которой тылы Новгорода крепко прикрывал псковский князь Довмонт, за которого признательные новгородцы отдали в жёны внучку Александра Невского; соответственно, Новгород мог без опаски организовывать дальние походы своих ОПГ, «откусывая» от Юга лакомые куски источников экспортных позиций, не боясь, что кто-то в это время всадит ему нож в спину. С другой стороны, Москва уже встала на крыло, громко заявив Северу о своём существовании: так в 1317 году князь Юрий Данилович в компании с суздальцами прошёлся карательной экспедицией по Ростову, Переяславлю, Дмитрову и Клину «много зла творяху христианом»; параллельно Московский князь затеял свару с Тверским князем, что, на мой взгляд, доказывает, что Тверь была в конце XIV в. реально в сфере влияния Новгорода, т. е. Севера.

Напряжение Север – Юг нарастало: Тверская летопись фиксирует эту эскалацию напряжённости – количество локальных межкняжеских стычек в XI в. с 6 выросло к началу XIV в. до 43-х. По сути Гражданская война славян уже началась. Первым начал открытые и полномасштабные военные действия Юг.

Дело в том, что постоянные грабежи новгородцами Поволжья в 1366–1375 гг. не остались без последствий, став, на мой взгляд, последней каплей, переполнившей терпение Юга. Ограбленные новгородскими ушкуйниками татары бежали жалиться московскому князю и тот, взбешённый потерей существенной доли налоговых поступлений, перекрытием единственного финансового притока инвалюты и возникшей по этой причине патовой ситуации с возвратом государственного кредита, скорее всего, призвав к себе в подкрепление беглых с территорий Новгородских пятин людей, что закрепились в Тартарии (теперь – южные области Украины), принял вызов Севера. Так в 1380-м году началась сеча Север – Юг.

При этом чисто экономические мотивы братоубийства оказались размешаны религиозными: христианская система маркеров «свой-чужой» таки нашла своё кровавое продолжение после подвигов Красного Солнышка – идентификатор сработал, породив лозунг «Смерть еретикам!» и, соответственно, породив Первый Крестовый поход на Руси, который носит в нашей истории название «Куликовская битва». И уже мало кто из русских, идя в атаку, кричал «Ура!» в честь бога Ра, воины несли в авангарде хоругвь с ликом садиста Иисуса Навина, шагая на «супостатов» с рогатинами на перевес под жуткий грохот боевых барабанов циклопических размеров. Сеча завершилась, как и при Бородино: за морем крови было совершенно не ясно кто победил.