Занимательная механика

— Фактически Богиня — единственное, что препятствует Гончару создать, а самое главное — возглавить касту избранных. Пока Богиня свободна, ее авторитет, тайна, которая ее окружает, ставят ее выше Гончара. Пока Богиня свободна, он не сможет полностью использовать свое отличие от других искусников, не сможет объявить себя Мессией и требовать подчинения. Именно поэтому он приехал в Москву не один, а сколотил команду — ему нужна поддержка, хотя бы видимость поддержки. Ему нужно продемонстрировать искусникам, что он не один. И пусть сначала в партии будут только те, кто ему обязан, затем, если все пройдет удачно, подтянутся нерешительные, колеблющиеся, потом он прижмет остальных. У искусников появится объединяющая сила. Власть Гончара будет освящена Богиней, а если он не сможет использовать ее в своих интересах, то уничтожит.

— Разве это возможно?

— Гончар думает, что да. На самом деле не обязательно разрушать Золотую Бабу, достаточно вывести ее из игры, спрятать. Достаточно продемонстрировать, что она в его власти. — Механикус внимательно посмотрел на Очкарика. — Власть, понимаешь? Идет большая игра за власть над самовлюбленными, талантливыми и циничными эгоистами, овладевшими магией мастерства. Сейчас искусники довольствуются тем, что у них есть, но что будет, если их объединить и поставить перед ними конкретную цель? Не найти Душу Вселенной, разумеется, а… а наконец-то занять свое настоящее место среди людей? К примеру.

— Почему этого не произошло до сих пор? Честолюбия не хватало?

— Честолюбцев среди искусников всегда было в избытке, — рассмеялся Механикус. — Не хватало того, кто сумел бы сколотить из них единую силу. Не было достаточно авторитетного человека, объединителя. Теперь он может появиться.

— Я смотрю, ты хорошо разобрался в замыслах Гончара, — медленно произнес Федор.

— Пришлось.

— Но кто может гарантировать, что ты не вынашиваешь аналогичные планы?

— Никто.

— Тогда почему я должен тебе помогать?

— Потому что я не уйду отсюда, — жестко ответил Механикус, — приму бой на фабрике, а это может оказаться небезопасным для Ильи Петровича. А еще потому, что я дал слово вернуть Богиню домой. Шаман наделал кучу ошибок, пора их исправлять.

Никаких гарантий. Никаких обязательств. Только слово невысокого плешивого человечка, обожающего следить за изобретателями. Только слово бога машин.

— Где она? — негромко спросил Волков.

— Здесь. Спрятана в одной из комнат.

— Я могу на нее посмотреть?

— Конечно.

Охранник, стороживший проходную фабрики, не показал себя профессионалом. Он сидел за пуленепробиваемым стеклом, за железной дверью, и должен был не геройствовать, а просто вызывать подмогу. Но не вызвал. Увидел перескочившую через турникет девушку и бросился за ней, намереваясь лично призвать хулиганку к порядку. Распахнул дверь и даже что-то крикнул… и на этом его участие в защите фабрики завершилось. Проказа отправила охранника в нокаут одним ударом, и не таких, бывало, валила, что ей запылившийся на сонной должности мужик? Затащила его обратно в дежурку и с улыбочкой открыла турникет.

— Дальше будет труднее, — предупредил Гончар, проходя на фабрику.

— Знаю.

— Помни, о чем договаривались.

Обойтись без лишних жертв. Команда оставила за собой слишком много следов, не следует раздражать московских искусников больше необходимого.

— Не волнуйся! Справлюсь!

И справилась.

Болтающийся во дворе телохранитель Стрекалова не забеспокоился, увидев посторонних, решил, что, раз охранник на проходной пропустил, значит, так и надо. Тем более что выглядели посетители прилично: хорошо одетый господин, стильная девушка… Его Проказа тоже вырубила одним ударом. Врезала, проходя мимо, захихикала и повернулась к Гончару:

— Нас не ждали!

Она искренне надеялась, что Гончару не придется вновь вызывать призраков.

— Ошибаешься.

Волков опоздал всего на несколько секунд. Слишком поздно он понял, почему Механикус был столь уверен в себе, когда говорил, что примет бой. Бог машин не собирался воевать сам, для этого в его колоде были люди.

Волков выскочил во двор в тот самый момент, когда бойцы в черном взяли Гончара и Проказу на мушки. Двое на крыше, двое слева, выскочили из подсобки, еще двое справа, прятались за углом.

— Стоять!

Гончар спокоен, улыбается. Проказа напряжена, автомат вскинут, но видно — нервничает, понимает: на открытом пространстве они прекрасная мишень. Кажется, нечто похожее уже было…

— Не шевелиться!

— Я не хочу вас убивать! — рявкнул Гончар. — Не мешайте мне! Уходите!

Вот только приказ, который получили люди в черном, гласил совсем другое.

— Бросить оружие! Встать на колени! Руки за голову! Две секунды на размышление, и мы открываем огонь!

— Ладно, ладно. — Гончар развел в стороны руки, показывая, что не вооружен.

— Нет! — заорал Волков.

Он знал, что последует за этим жестом. И не ошибся. Навалилось.

Животный ужас. Дрожь. Слезы на глазах и трясущиеся губы. Марево страха окутало двор фабрики. Парализуя Волю. Превращая опытных бойцов в покорные жертвы.

Три Палача.