Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

Сарнов Бенедикт Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

...И даль свободного романа

Я сквозь магический кристалл

Еще не ясно различал.

А. С. Пушкин

Часть первая ШЕРЛОК ХОЛМС МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ,

в котором автор вспоминает диалог Шерлока Холмса и доктора Уотсона, завершавший его книгу, написанную и опубликованную четырнадцать лет тому назад. 

В 1989 году в издательстве "Искусство" вышла моя книга "По следам литературных героев". Среди многочисленных ее персонажей был и Шерлок Холмс с неизменным своим другом и помощником доктором Уотсоном. Они - вместе с автором - участвовали в разгадывании разных литературных загадок, а в самом конце книги, на последних ее страницах между ними завязался такой разговор:

- По совести говоря, мой милый Уотсон, - сказал Холмс, - мы с вами должны признать, что труд литературоведа в некоторых отношениях даже важнее, чем труд нашего брата сыщика.

- Не думал я, Холмс, что вы способны на такое нелепое умаление своих заслуг, - нахмурился Уотсон. - Впрочем, я забыл пословицу, гласящую, что самоуничижение паче гордости.

- О, нет! - усмехнулся Холмс. - В данном случае мною движет не гордыня, а простое чувство справедливости. Я ведь сказал еще не все, что думаю по этому поводу.

- Вот как?

- Ну да. Я отметил лишь, что отчеты литературоведов о своих исследованиях остротой интриги не уступают порой рассказам о подвигах наших с вами коллег. Но я пока еще ни словом не обмолвился о тех преимуществах, которыми литературоведы обладают по сравнению с нашим братом криминалистом. Вспомните, на пример, о строфах из десятой главы "Евгения Онегина", которые Пушкин так тщательно и остроумно зашифровал, что их чуть ли не сто лет не могли расшифровать. Только в 1910 году литературовед Морозов...

- Мне кажется, Холмс, - запальчиво прервал своего друга Уотсон, - что у вас тоже есть кое-какие заслуги в этой области. Не вы ли блистательно разгадали шифр пляшущих человечков? Я готов поверить, что этот ваш Морозов совершил нечто похожее. Иначе говоря, я готов допустить, что какой-нибудь выдающийся литературовед иной раз может оказаться равен Шерлоку Холмсу. Но ведь вы, кажется, говорили о преимуществах, которыми литературоведы якобы обладают перед нами? Так вот, извольте прямо сказать: каковы эти так называемые преимущества?

- На этот ваш вопрос, - возразил Холмс, - я отвечу словами одного из родоначальников жанра литературоведческого детектива. Словами Ираклия Андроникова.

Сняв с полки книгу Андроникова, Холмс полистал ее, нашел нужное место и прочел:

- "Несколько слов о Холмсе..."

- О! Речь идет о вас? Интересно! - оживился Уотсон.

- "Несколько слов о Холмсе, - невозмутимо продолжал великий сыщик. Рассказы о нем в высшей степени отвечали своему времени... В то же время в них заключалось то ценное, что позволяет наряду с рассказами Эдгара По лучшие рассказы о приключениях этого сыщика относить к настоящей литературе. Я имею в виду умение героя связывать отдельные тончайшие наблюдения цепью неопровержимых логических умозаключений, имею в виду "торжество логики", аналитический подход к явлениям жизни, увлекательные поиски доказательств, умение строить гипотезы..." Как видите, Уотсон, - заметил Холмс, оторвавшись от книги, - он отдает мне должное. Вы должны быть довольны.

- Ах, милый Холмс! - вздохнул Уотсон. - Вы забыли мудрую поговорку древних: "Бойтесь данайцев, дары приносящих..." Чует мое сердце, что за всеми этими комплиментами последует какое-то "но".

- На этот раз ваша интуиция вас не обманула, - улыбнулся Холмс Правда, тут следует не "но", а "однако". Но это, разумеется, дела не меняет. Надеюсь, вы позволите мне дочитать рассуждение Андроникова до конца?

Уотсон пожал плечами, словно говоря: "А что еще мне остается делать? Ведь вы же все равно сумеете настоять на своем".

- "Однако, - продолжил чтение Холмс, - чего бы ни касался западный детектив, в основе даже и лучших его рассказов лежит принцип прямо противоположный тому, который развивает литература "научного поиска". Принцесса потеряла кольцо. Украли шкатулку, в которой лежало завещание банкира. Вследствие происков акционер теряет свое состояние. Детектив находит кольцо, обнаруживает похитителей, пресекает шантаж. Но кольцо, шкатулка, миллионное состояние принадлежит не читателю, а принцессе, банкиру, миллионеру. А рукопись Пушкина или Байрона, полотна Рафаэля и Ренуара, расшифрованный алфавит - это общая собственность. Она принадлежит всем читателям, потому что раздвигает границы наших познаний".