Заносы

Какая чудная была погода, какими светлыми – лица! И музыка по телевизору замечательная, и «Эхо Москвы» все правильно говорило. И в Киеве реагировали как надо – «Хай живэ КПСС на Чернобыльской АЭС!»

Мысли о возможной беде не покидали, но в воздухе уже вовсю разлилась тревожно пощипывающая эйфория всепронизывающей свободы. Многие тогда схватили дозу. Народ толпился у Белого дома, как всегда надеялся на лучшее и с интересом ждал – будут убивать или нет.

«Мне надоело выполнять приказы дураков!» – хмуро сказал генерал Лебедь, и у гэкачепистов затряслись не только руки и ноги, но и внутренности. Танки развернулись. Танкистов закидали конфетами, печеньем, сгущенкой, цветами. Борис Николаевич влез на танк и сказал речь. Замедлившее было ход, колесо истории, прогромыхав по набережной, Садовому, Красной Пресне, и получив очередное жертвоприношение, покатилось вперед.

Вот оно, верилось, после кровавой ночи, наступает наконец долгожданное Светлое Будущее! Железному Феликсу петлю на шею и долой! Горбачева с паровоза истории! Партию под суд!..

Удивительные вещи стали происходить не только где-то и с кем-то, а повсеместно, даже с моими друзьями и знакомыми.

Леша отрастил бороду и усы, ушел из Курчатника и превратился в эколога. Стал учить студентов, что в сказочной стране с названьем кратким Русь, даже то, что не может быть, потому что не может быть никогда, обязательно случится. Поэтому будущее должно быть свободно от АЭС. И все силы сейчас надо бросить на освоение новых нетрадиционных видов энергии. Семья у Леши, как и раньше, большая, так же пятеро детей, но похожи не на Гришу, а на Лешу, и жена всего одна.

Эдик чудовищно увеличился в размерах, облачился в черную сутану и превратился в отца Иоанна. Увидел меня и басом как рявкнет:

– Подойди, сын мой, благославлю!

Я аж перепугался – никогда у него раньше такого могучего баса не было! – Эдик, – говорю, – ты что, охренел?!

– Ну, как знаешь! – разрешил.

Володя, который торговал алмазами от лица государства, стал доктором наук и торгует ими от лица своего двоюродного брата. Женщины с завода, где я работал, на рынке по палаткам расселись. Саша уехал в ЮАР за длинным рублем или как там он у них называется. Женя из моего бывшего караула в США моет посуду. Министерство, которое мы сторожили, разогнали. Знакомая оттуда ушла на Арбат торговать шкатулками. Игорь занялся политикой. Юрин след затерялся. Руслан умер в 37 лет – лейкоз.

Наш бывший руководитель Александр Андреевич – как же его занесло! – возглавил газету, да такую, что несмотря на демократические тенденции и плюрализм, ее запретили. Уникальный случай! Но Александр Андреевич не растерялся – не тот человек. Основал новую газету похлеще прежней и такое в ней начал публиковать!.. Жуть! Да еще и с картинками! Эту газету даже запрещать испугались. Александра Андреевича, надо сказать, всегда заносило. То он в Африке, то в Афганистане, то с ручкой и блокнотом, а то и с автоматом. Очень увлеченный человек. И заносы у него масштабные.

Но главное – вернулась наша мечта и надежда на Светлое Будущее! Правда, не надолго.

Не успели порадоваться – продукты кончились! Образ светлого будущего – без носа и с косой напугал даже самых увлеченных, и стало тревожно. Голод на наших просторах – явление знакомое не понаслышке. Народ, годами критиковавший и смеявшийся над орденоносным Ильичом, осознал свою вину и взмолился:

«Леня милый, открой глазки –

Нет ни сыра, ни колбаски.

Нет ни пива, ни вина,

Радиация одна!»

Я в это время в Питере оказался. Никогда не забуду этот удивительный город – 50 лет назад блокаду сняли, а жрать нечего! Толпы иностранных журналистов и просто туристов бродят по Невскому с фотоаппаратами, кинокамерами, и удивленными, широко раскрытыми глазами, даже японцы. На прилавках магазинов пусто и чисто. Никогда я такого не видел! Хоть что-нибудь, но всегда лежало! Или кусок маргарина, или сырок «Дружба», пряник какой-нибудь, макароны. По крайней мере хоть мухи летали и прилавок был грязным. Прибежишь, посмотришь и сразу ясно – недавно что-то лежало, просто не успел. И вдруг чистота, как в аптеке! И только в одном магазине на одном прилавке сверху как надгробный памятник развитому социализму возвышается пачка «Геркулеса», а перед ней ценник с надписью: «По талонам»! Я голодный уже пятый день. Чувствую: загибаюсь, перед глазами то разноцветные круги, то черные глазницы выгоревшего Гостиного двора.

Может, поторопились разгонять КПСС?

А может, запоздали?