Заново, с новыми силами (СИ)

Через три дня из леса вышел первый житель Уваровки. Его провели по местам боёв, показали, что к чему. Он долго чесал в затылке, рассматривая огромные воронки, оставшиеся от попадания снарядов, а затем рассыпался в благодарностях за то, что его поселение отстояли, не сдали, и всё прочее. После экскурсии он снова скрылся в лесу, и к вечеру в Уваровку вернулись ее настоящие жители. Христос встречал их на перекрестке. Он приехал на «тигре», и теперь сидел на капоте, ежась на холодном ноябрьском ветру. По бокам от него стояли четыре десятка вооруженных солдат. Колонна беженцев с тюками и пожитками добралась до них, староста шел первым. Он тут же подошел к Христу и протянул руку:

— Спасибо, мужики. От всей души спасибо!

Вяземский князь покосился на протянутую ладонь, но не стал ее пожимать. Он спрыгнул с капота и, повернувшись к солдатам, среди которых был и Злой, и спросил:

— Слышали? Спасибо нам.

Солдаты загыгыкали.

— От всей прямо души. Нет, уважаемый, нам твоего спасибо слишком много. Мы ж его отсюда всё не увезем, прям. Тем более, раз оно от всей души, то и в грузовик наш не влезет.

Староста напрягся:

— Так мы и помочь вам готовы. Отплатить, значит…

— Конечно, вы заплатите. — Христос снова повернулся к солдатам, — Заплатят?

— Заплатят-заплатят! — хищно усмехнулся Кащей, — Вот мне, например, можно заплатить той вон смазливой бабёнкой!

— Я что-то не понял. — нахмурился староста, — Чего вы хотите?

— А того же, что и от всех. Слушай условия. — Христос перестал паясничать и заговорил серьезно, тоном, которым оглашают приговор, — У вас будет расквартирован наш гарнизон, вы возьмете этих людей на довольствие и заплатите налог, а также передадите нам заложников, чтобы вы не вздумали баловаться. Мы взамен обязуемся вам всячески помогать, развивать, и защищать от всяких… Монголов.

— Да ладно тебе, Христос! — забубнил ошарашенный староста, — Зачем строго-то так?

Вяземский князь вплотную подошел к своему Уваровскому коллеге, и, оскалившись, взял его за ухо, как нашкодившего школьника.

— Это строго?… Ты действительно думаешь, что это строго? Перестрелять всех, как в Гагарине — это строго. Я еще добрый. Так что не надо будить во мне Гитлера, ой, не надо.

— Что мы вам сделали?… — испуганно спросил староста, его голос начал заметно подрагивать.

— Предали. Вы предали нас в самый ответственный момент. Именно тогда, когда русским людям как никогда важно держаться вместе, вы струсили и убежали в леса. Вы. Нас. Бросили. — говорил Христос, все ближе и ближе придвигаясь, — Поэтому мы имеем полное моральное право обращаться с вами так, как с предателями. Имеем, а, мужики? — обратился Христос к солдатам, и те в ответ одобрительно загудели, — Вот видишь? А ты, сволочь, думал, что отсидишься в лесу, а мы тебя за просто так спасем и еще эскимо подарим? Не бывает так.

Злой смотрел на происходящее, и испытывал дежа вю.

Он действительно уже видел похожую ситуацию — в Гагарине, и закончилось там всё очень плохо. Злой не испытывал ненависти к этим людям, несмотря на то, что они действительно бросили Вязьму в беде. Это не были хорошие люди. Но точно также они и не были плохими. Обычные люди, желающие выжить. Глупо было их подобным образом демонизировать, и, тем более, жечь и грабить. Сейчас Злой понял — Христос совершено точно был неправ. Может быть, для блага его новой империи следовало поступать именно так, но чисто по-человечески всё это выглядело хуже некуда. К тому же, не следовало забывать, что Христос хотел сохранить цивилизацию как образ жизни и отношение человека к человеку. И сейчас он предавал собственные идеалы, хоть и думал, что поступает правильно. Все думали, что поступают правильно, но это было не так, и Злому понадобился не один десяток зверски убитых людей для того, чтобы понять это.

— Всем оставаться на местах! — Христос оттолкнул старосту, который упал на землю и сидел на заднице, хлопая глазами, — Мы не хотим вам зла, но ваш поступок заслуживает наказания! Мы не хотим делать этого, но мы обязаны. Во имя будущего.

Бойцы перехватили автоматы поудобнее, и окружали жителей, плотоядно ухмыляясь.

— Слышь, Кащей, как тебе та красоточка?

— Не трожь ее, она моя.

— Да ладно вам, мужики, что она от двоих развалится?

Всё шло по тому же сценарию, что и раньше, но теперь Злой не собирался этого допускать. Он подошел к Христу, взял его за локоть, и зашептал на ухо быстро-быстро, не давая вставить ни слова, потому что боялся, что вяземский лидер начнет ему противоречить, и остановить кровопролитие не удастся.

— Останови их. Этого нельзя делать, мы поступаем даже хуже бандитов… Христос, прекрати это, дай команду встать по местам. Они же сейчас тут бойню устроят, изнасилуют всех женщин, и выгребут все припасы, а не только твой налог. Им потом зимой помирать. Не бери такой грех на душу. У тебя есть сейчас шанс остановить все эти зверства, так останови их. Нельзя так поступать, понимаешь? Нельзя! — последние слова Злой произносил уже вслух, сквозь сжатые зубы, и уже понимал, что его не услышали.

Христос ощерился: