Заново влюблены

— Тогда бы все узнали, что нам негде и не на что жить. И грудную Дейзи еще при жизни матери забрала бы служба опеки. И маме, вместо того чтобы доказывать виновность сбежавшего отца, с которого все равно ничего невозможно было взыскать, пришлось бы обивать пороги за право увидеться с дочерью.

— Неужели ситуация была настолько безвыходной?

— Мама приняла быстрое решение. Когда наше имущество арестовали, она пробралась в дом, упаковала все необходимые для жизни вещи, какие могла унести, и бежала вместе с нами.

— И вы скрывались?

— Четыре года, все время до смерти мамы. Она не была столь хладнокровна, как ты, Иво. Она была подвержена многим эмоциям, в том числе страху и отчаянью. Отец Дейзи был подонком. Он не только обворовывал маму, он напивался, бил и оскорблял ее. Но он был и виртуозным лицемером. Никто из общих знакомых и подумать не мог о нем таких дурных вещей, потому что он умел представиться настоящим джентльменом. Отчим бессовестно влюбил маму в себя, с тем чтобы обобрать ее. И она долгое время верила ему. Он говорил, что у него собственное дело, и она верила. Он говорил, что в его делах наступил кризис, и она верила и сама предлагала свою помощь, чем он и пользовался. А когда с нами произошло такое несчастье, не нашлось ни одного человека среди знакомых и друзей, кто бы хоть чем-то согласился нам помочь...

— И чем ты можешь объяснить желание Дейзи найти этого так называемого отца?

— Возможно, тем, что узы крови священны и не требуют оправдания. А потом, она знает, что наша мама любила его, и верит, что смогла бы полюбить его тоже.

— Бред какой-то, — сообщил свое мнение об услышанном Иво.

Белль нахмурилась, но промолчала.

— Все, что я знаю о священных узах крови, так это то, что наши родители терпеть не могли друг друга и не любили ни меня, ни Миранду.

Глаза Белль округлились от неожиданного откровения.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы я или Миранда упоминали о родителях?

— Трудно сказать... — Белль задумалась. — Не припоминаю.

— А это и не удивительно. Мы их почти не знали. У нас были няни, воспитатели, наставники, педагоги, профессора. Нас отсылали то к кому-либо из родственников, то к дедушкам и бабушкам, которые ничем не отличались от наших родителей, то в закрытые школы-интернаты. Мы очень рано научились обходиться без взрослых, благо деньги были у нас всегда...

— Ты никогда не говорил об этом прежде. А как же вы тогда проводили каникулы?

— В нашем кругу принято приглашать на каникулы однокашников, чтобы не сойти с ума в родительских поместьях от тоски. То мы к кому-либо ехали, то к нам приезжали наши друзья. Мы находили, чем себя занять, пока родители отдыхали от нас. А после университета многие стали такими же папами и мамами. Замкнутый круг, Белль.

— Это ужасно!

— Согласен с тобой. Но нас не так просто сломить. Мы многое пережили, когда были моложе. У нас есть деньги, власть и иллюзия, что все можно купить.

— Я знаю, что ты шутишь, Иво, — ласково улыбнулась ему Белль. — Пойдем домой... — Девушка положила горячую ладонь на его щеку.

У Иво захватило дух. Он понял, что произошло то, к чему он шел все эти дни. Иво понял, что победил ее упрямство. Но это произошло иначе, чем он запланировал.

Что-то в его признаниях заставило ее смягчиться, а это было равносильно жалости. И такого чувства к себе Иво принять не мог.

— Нет, — сухо произнес он.

Иво жестом попросил ее не вставать, а сам откинулся на спинку своего стула. Помолчав с минуту, он произнес:

— Еще недавно я хотел это услышать. Я был уверен, что ты ушла от меня, не подумав. Устала на работе, набралась новых впечатлений в Гималайском туре, придумала изменить свою жизнь, перекрасилась, сменила наряды... Я думал вернуть тебя в прежние берега. Хотел вернуть собственное спокойствие...

— Иво...

— Не перебивай меня. Я хочу все сказать. Не надо принимать близко к сердцу мои рассказы про детство. Это ничего не меняет. Я хочу сказать правду...

Иво замолчал, когда к их столу подошел официант с заказанным ужином.

Иво злился на себя. Он хотел спектакля, потому и привел ее в это людное место. Он хотел легко, собственным обаянием вернуть себе ее женское расположение. Но неожиданно получился серьезный разговор. Им следовало быть сейчас в приватном месте и беседовать с глазу на глаз. Но Иво не терпел подобных бесед. Он был застигнут врасплох, так как решился на несвойственную ему простосердечность.

— Должен признать, я тебе больше не нужен. У тебя есть все необходимое, чтобы наполнить этим собственную жизнь. И ты не сможешь найти себе место в моей жизни. Просто не захочешь его искать. И я ради тебя не стану ничего менять. Мы оба прекрасно это понимаем. И не стоит обманывать себя и друг друга. Хватит... — через силу договорил он.

— Что заставляет тебя так говорить?