Заноза

Ваня хмурится, я вижу, что он раздражен моим состоянием, хоть и пытается это скрыть. Ну и пусть выгонит меня на лестницу! Я пойду к консьержу и буду спать на диване в его комнатке, а завтра приедет папа и заберет меня домой. Кажется, я хреново справляюсь с самостоятельной жизнью. Как только вспоминаю о родителе, тут же начинаю думать о нем и Кристине, и мне становится еще хуже. А потом я резко поднимаю голову, заглядывая Ивану в глаза.

– Ты умеешь следить за людьми?

Он хмурится и смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Что?

– Умеешь следить за людьми? Ну, знаешь, со всеми этими штуками с прослушкой и все такое.

– Ась, ты здорова? – спрашивает он, зачем-то прикладывая руку к моему лбу.

– К сожалению, – вздыхаю я, стряхивая его ладонь. – Так, наверное, классно быть сумасшедшей. Тебе совершенно фиолетово, кто и что делает, куда кто идет, и что вообще происходит. Ты просто барахтаешься в своем собственном мире, даже не предполагая, что вокруг творится. Так что, есть у тебя такие знакомые? Или, может, ты мог бы оказать мне услугу?

– Ты пила?

– Нет, – с сожалением отвечаю я. – А есть выпить? Я бы не отказалась.

– Наркотики?

– Нет, лучше вискарика.

– Ты, – уже рычит Иван, – употребляла сегодня наркоту?

– За кого ты меня принимаешь?! – кричу я, отталкиваю его и соскакиваю на пол.

Пытаюсь открыть дверь, чтобы свалить, даже не думая куда, но Ваня, схватив меня за локоть, рывком разворачивает лицом к себе. Всматривается в глаза, слегка прищурившись.

– А что я, по-твоему, должен подумать, когда ты несешь какую-то хрень?!

– Что я говорю правду?

– Про слежку за людьми?

– Так есть у тебя кто-то подходящий? – не унимаюсь я.

– Ася, блядь! – рявкает он и встряхивает меня за плечи. – Что за поебень творится в твоей голове?!

– Можно я приму душ у тебя?

Иван тяжело вздыхает и, сделав шаг назад, запускает руку в свои волосы, как бы причесывая их. Молча кивает в сторону ванной комнаты, и я шагаю туда, чтобы смыть маску с волос и еще раз помыться, потому что после мерзкого взгляда дебильного курьера снова чувствую себя грязной. Выйдя из душа, бросаю взгляд на стиральную машинку, на которой лежит аккуратно сложенная футболка Вани. Когда я вошла сюда, ее не было. Значит, наверное, он принес ее мне. Намотав на голову чистое полотенце, облачаюсь в пахнущую Ваней одежду и выхожу в гостиную. На столике у дивана уже стоят две тарелки, на которых разложен мой заказ из ресторана и что-то еще, приготовленное Богомоловым, напротив две большие чашки с чаем и долбаные конфеты. Сглатываю слюну, ловя себя на мысли, что я все-таки съела бы хоть одну, но помню, во что превращается моя кожа даже после квадратика шоколада, так что отказываю себе в этом сомнительном удовольствии.

Присаживаюсь на диван рядом с Ваней, и некоторое время мы молча едим, глядя про какой-то мегазавод на одном из каналов.

– Почему ты оказалась почти голой в коридоре? – наконец Ваня нарушает тишину, приглушив звук телевизора.

– Вышла за едой.

– Но почему ты осталась в коридоре, а не вернулась домой?

Я коротко пересказываю ему свои приключения с курьером, и на моменте, когда мужик сдергивает с меня полотенце, желваки на Ваниной челюсти начинают выделяться сильнее обычного.

– У консьержа есть запасной ключ?

– Нет.

– Тогда надо звонить медвежатникам.

– Кому? Пока я была в душе, ты хапнул наркоты? – хихикаю я.

– Дурочка, – с улыбкой отзывается Иван. – Есть специальные службы по аварийному вскрытию дверей. Сейчас.

Иван берет свой телефон и набирает какой-то номер, после чего еще один и еще, пока не договаривается, что специалист подъедет в течение часа. Потом, взяв свою чашку с чаем, откидывается на спинку дивана.

– Дашь мне данные своего заказа?

– Зачем?

– Курьера будем наказывать. И что там насчет слежки?

– А что с ней?

– За кем следить собралась?

– Папа связался с младшей сестрой моей мамы.

– Связался – в смысле завел отношения?

– Мгм.

– И ты хочешь разоблачить его, показав маме видео?

– Моя мама умерла, – хриплым голосом произношу я.

Вижу, как пальцы Ивана, лежащие на его бедре, легонько дергаются, а потом снова расслабляются.

– Мне жаль.

– Спасибо, – тихо отзываюсь я, начиная по привычке вертеть на большом пальце кольцо, как делаю всегда, когда нервничаю. Этот жест не ускользает от Ивана, и он, накрыв мою ладонь своей, поправляет ободок и держит меня за руку, согревая своим теплом.

– Тогда в чем проблема?

Я тоже откидываюсь на спинку дивана и медленно качаю головой, перебирая теперь его пальцы вместо колечка.

– Не знаю, если честно. Но мне кажется, что в ее намерениях нет искренности. Понимаешь, она столько лет даже внимания на моего отца не обращала. Как на мужчину, – поясняю я. – А тут вдруг такая любовь! Понимаю папу, Кристина очень похожа на мою маму, и для него это сродни замещению женщины, которую он очень любил. Наверное. А что, если это не так? Что, если он и правда приведет ее домой и женится? – сорвавшимся голосом я задаю вопросы, которые беспокоят меня больше всего.

Иван отставляет чашку на столик и раскрывает объятия, в которые я тут же ныряю.