Заноза Его Величества-2

Он закрывает глаза. И не просто отвечает, тихонько постанывает, ловя мой язык и подтягивает меня за шею, не позволяя отпрянуть.

В этом физическом притяжении, в танце тел, в единстве плоти есть больше понимания, больше искренности, больше ответов, чем могут выразить наши слова. Которые ну никак не идут на ум. Я не хочу ничего знать. Честное слово, пока не хочу. Пока меня трясёт от его близости. Пока мне хочется ощутить каждой клеточкой своего тела каждую клеточку его тела и воскликнуть: «Неужели, это всё мне? Неужели, это моё?»

— Второй раз подряд это будет жестоко, — шепчет он, когда я откровенно даю понять, чтобы он не останавливался.

— Плевать. Испортим тебе летопись. Войдёшь в историю как Георг Ненасытный.

— И потомки скажут, что ему некогда было управлять государством, потому что он трахал свою жену, — снова заваливает он меня на спину.

— Потомки будут нам завидовать, — бесстрашно обхватываю я его ногами и всё же дёргаюсь от боли. — Ах ты чёрт! Только не тормози!

— А раньше ты просила не торопись.

О, эта мука на его лице, с которой медленно, сосредоточенно он двигается, готовый в любой момент остановиться.

— Ты быстро учишься, твою мать, — пытаюсь я как-то расслабиться. Пытаюсь поймать его ритм, подстроиться под него и почувствовать наконец то, ради чего я и терплю эти муки — нарастающее, приглушающее боль желание.

Увы, пока никак. Чувствую, сегодня оргазма мне не видать. Ну да и хрен с ним! Потому что есть нечто большее, что я сейчас испытываю. Какое-то космически нереальное ощущение того, что ведь он меня на самом деле любит. Этот бог во плоти.

Сражён. Пленён. Влюблён.

До дрожи. До стона. До слёз.

— Гош-ш-ш! Гошенька, — шепчу я, мешая, отвлекая его, увлечённого ритмичным вталкиванием в моё несчастное тело своего царственного инструмента.

Он затыкает меня поцелуем и не думает останавливаться. И не даёт мне больше ни говорить, ни дёргаться, пока не закончит свой красивый танец мощным и опустошающим финалом.

«Вот гад!» — улыбаюсь я в ответ на его финальное кряхтение и спазмы, с которыми он снова извергает в меня нет, не просто королевскую сперму — королевские надежды.

— Мальчик? — улыбаюсь я. — Уверена, сейчас ты думаешь о наследнике.

— Ты обещала трёх мальчиков и трёх девочек, — тяжело дыша поднимает он голову.

О, этот плывущий взгляд! О эта слабость, с которой он ещё держится надо мной на руках, но как подпиленное дерево вот-вот рухнет.

— Я всегда выполняю свои обещания, — сдвигаюсь я, чтобы уступить ему место.

— Очень надеюсь на это, — заваливается он, сгребая меня в охапку. — Я уже говорил, что люблю тебя?

— Да ты только об этом и говоришь, — улыбаюсь я.

— Забудь! Я не просто люблю тебя, я хочу сдохнуть — так люблю тебя. И просто для информации: у меня никого не было кроме тебя. И, честное слово, это стоило того — тебя дождаться.

«Просто для информации, — улыбаюсь я. — Моё Властное Величество. О, да, это — информация».

— Тогда я тебя тоже проинформирую: у меня тоже никого не было. Хоть ты это никак и не сможешь проверить. И всё равно ничего бы не понял. Но чисто для информации: Дамиан на огонёк не заскакивал.

Он ржёт. Не просто ржёт, сотрясается, уткнувшись мне в плечо.

— Заноза ты и есть заноза, Дашка. Сколько тебе лет? — снова подпирает он голову рукой.

— Что ещё за неприличные вопросы, Ваше Величество? — хмыкаю я возмущённо.

— Вот не знаю почему, но я точно был уверен, что тебя узнаю, — тянет он мою руку, рассматривая девственно чистое плечо, потом предплечье, потом кисть. — Без всех этих татуировок, родинок, шрамов. Просто узнаю и всё.

— Наверно, потому, что одна я такая, хоть с татушками, хоть без. И кстати, — отцепляю от себя эту его руку, что проводит ревизию, — это я. Как есть. Ну, немножко моложе, — улыбаюсь я.

— Боюсь показаться назойливым, но, Даш, — приподнимает он моё лицо за подбородок, — ты лучшее, что случилось в моей жизни. Уж не знаю, чем я это заслужил. Не знаю, чем угодил богам. Но ты — это что-то. И знаешь, что? Поехали домой, а?

— А, поехали, — сажусь я, хватаясь за живот. — Чёрт!

— Прости меня, — садясь следом, шепчет он мне в шею. Целует, щекоча своей щетиной.

И как объяснить ему, что не за что мне его прощать? Что это такая приятная боль, что хочется её снова и снова, лишь бы видеть его любящие глаза, лишь бы слышать его взволнованное дыхание, лишь бы он был рядом. Всегда. Навсегда.

Теперь навсегда.

Глава 33. Даша

Заявившись во дворец, мне и хотелось бы воскликнуть: "Дом, милый дом!", но, глядя на неприступный величественный королевский замок, чувства возникли иные: «Сдавайся, ведьма! Ночной дозор!»

Особенно после всего, что рассказал мне по дороге Гошка. Про то, как его решили женить. Про «куриный переворот», что там учинили. Про то, как он неожиданно остался один.

— Не сцы, родной мой, я разберусь, — поддержала я его, как могла.