Заноза Его Величества (СИ)

— На самом деле, нет, — покаянно склоняет он голову. — Я о них совсем забыл, — снова обдаёт он меня запахом клубники. — Но я исправлюсь. Честно.

— Забудь. Не нужны мне никакие кольца. Что у тебя во рту? — опираюсь я на локоть, пытаясь разглядеть его лицо в темноте.

— Ты об этом? — показывает он белеющую на языке конфету. Он сдвигает её к самому кончику, предлагая. И не знаю, от этого давно забытого вкуса я не могу отказаться или от его языка.

И от его холодной руки, заставившей меня вздрогнуть и заскользившей по спине.

— Я невыносимо соскучился.

Рядом с ним больше ни о чём не хочется знать, кроме этих трёх слов.

Господи, как же с ним хорошо! И не хочется ни о чём думать, и терзаться. Хочется просто раствориться в нём и парить, качаться на волнах, умирать… и снова возрождаться.

Но как выясняется позже, трёх других слова неожиданно становятся актуальнее.

— Что это за…? — восклицаю я, когда, отправив его в ванную, нахожу на его сброшенной на пол одежде длинный рыжий волос.

И лучше бы я была сейчас способна на какие-нибудь простые примитивные эмоции типа глупой ревности, излишней подозрительности, банальной неуверенности в себе или его чувствах. Как же это было бы просто. Даже не смотря на то, что слишком устала, я бы дождалась его с тапочком в руках, мы бы выяснили всё немедленно, посмеялись и забыли.

Но на мою беду он так беззаботно напевает какую-то песенку и так безмятежно фыркает, поливаясь давно остывшей водой, что у меня нет ни единого повода в нём сомневаться. И глядя на этот волос, я не ревную, я трушу. Трушу, как ещё ни разу не боялась, потому что точно знаю, что наше хрупкое «вместе» рассыплется на миллион осколков, когда я услышу ответы на свои вопросы: Чей это волос? Кому эта кукла? И зачем он уезжает каждый вечер?

Я даю себе установку не принимать поспешных решений.

Но всё же утром, когда меня при полном параде: в платье с корсетом, тиаре и жемчугах, приходит поприветствовать Барт, первое, о чём я его спрашиваю: рыжие волосы.

— Ты как-то сказал, что такие есть только в роду Лемье. Это так?

— Да. Во всей Абсинтии такого цвета волос нет ни у кого.

— А у чужестранок? Может кто-то приехать в Полынное королевство из другой страны и оставить на короле вот это? — предъявляю я ему то, что похоже становится моей самой большой проблемой.

— Нет и это… искусственный волос, — долго рассматривает генерал у окна золотистый волосок и выносит свой вердикт. — Точно не настоящий. Возможно, это золотая нить из арсенала вышивальщиц гобеленов.

— Тогда найди мне точно такую же, и, возможно, я с тобой соглашусь, — не веря ни единому его слову, забираю я свою находку. И завернув её в свёрнутый лист своего блокнота, плотно закрываю книжечку, не выпуская из рук.

Вижу замешательство Барта, озабоченность, даже растерянность. Но то, что он собственных волос надерёт, склеит и покрасит лишь бы защитить короля от моего допроса, почему-то не сомневаюсь.

— Ты сказал, что отец Георга продал сына, а папаша Лемье — душу ради завещания и этих рыжих волос. И старый король продал церкви Таирия. Что же сделал Лемье?

— Он женился на своей сестре, миледи.

— Что?!

— Не на родной, но все же их родственная связь с Элизабет слишком близка, чтобы считать её нормальной. Но он купил это разрешение на брак.

«Значит, мои предположения об инцесте и вырождении рода Лемье оказались не так уж и далеки от истины», — делаю я последнее умозаключение, прежде чем слышу голос короля:

— Что у тебя с лицом?

Только один человек может входить в мою комнату без стука. Вот он, довольный и свеженький, как только что сорванный с грядки огурчик, и стоит в дверях весь в своих «собачьих» орденах.

— Моя жизнь уже никогда не будет прежней, — улыбаюсь я, покрепче стискивая в руках свою записную книжку. — Я только что узнала про кровосмесительный брак семьи Лемье.

— Да, вопиющее безобразие, — усмехается он, пока я деликатно выпроваживаю Барта.

— Считаешь, это ерунда? Они родственники Катарины, между прочим.

— Хочешь об этом поговорить? — ведёт он пальцем по холмикам выступающих из корсета округлостей.

— Нет. О другом. Отправь Маргариту обратно в бордель, — можно сказать, я даже наслаждаюсь тем, как замирает его палец.

— Что? — убирая руку, поднимает на меня недоумевающий взгляд король.

— Я хочу, чтобы она покинула дворец и вернулась восвояси, — повторяю я, глядя в его глаза.

— Но ведь это ты…

— Я передумала, — невинно пожимаю плечами.

— Даш, я тебя не понимаю.

— Не надо меня понимать, Гош. Просто сделай как я прошу.

— Нет, — уверенно качает он головой.

— Почему? — упираюсь я в него теми самыми выпуклостями, заставляя его снова посмотреть на них.

— Потому что «нет», — как всегда даёт он категоричный ответ.

— То есть и выгнать ты её не выгонишь и за Барта замуж не выдашь, я правильно понимаю?

— Именно так, — теряя интерес к разговору, наклоняется он, чтобы коснуться соблазнительных округлостей губами.