Заноза Его Величества (СИ)

— Ладно, ладно, тебя из подозреваемых вычёркиваю, — пытаюсь оторвать её от себя, но она вцепляется как клещ. И такое отчаяние в её голосе, когда она умоляет меня поверить, что мне всё же становится её жалко.

«Да не виновата ж она тоже ни в чём! — прижимаю её глупенькую к себе. — Не виновата. Жила бы сейчас счастливо со своим Дамианом. Если бы не чёртово завещание, и король бы настаивать не стал. Ведь не лез же он к ней три года. Любил не любил, а не лез, не трогал, не мешал. Наверно, и правда думал, что не доживёт. Не стал мучить напрасно девчонку».

— Слышь, Кать, ладно, давай-ка вставай, — поднимаюсь я вместе с ней. — Вернёшься домой, а там разберёмся.

— Правда? — подскакивает она. И с такой надеждой всматривается в моё лицо, что вся её «любовь» к этому миру кажется шитой такими белыми нитками. Всё, наигралась? Прочувствовала на собственной шкуре, что дома лучше? Ох уж эти детки!

И так ждёт она поддержки, указки, помощи, что у меня колет где-то в груди.

На кого ещё бедной девчонке надеяться? Доверилась ведьме, но та свою игру затеяла. Подружилась с феем — он сглупил. Полюбила парня — да и там не угадала. И кто у неё по итогу остался? Мать, да мы с Ленкой.

— Правда, — ободряюще хлопаю её по плечу. — Но для этого нужен живой и здоровый король.

— Что нужно делать? — с готовностью ждёт она указаний.

— Умереть, — оцениваю я её небольшое, но всё же смятение. И как она нервно сглатывает. — К счастью, ненадолго. Но для начала давай рассказывай мне про крокусы.

И пока она бойко рисует как выглядят луковицы и где их копать, я думаю о том, что на самом деле Катькина смерть в собственном теле решила бы все проблемы. Кроме моих душевных. Но их я в расчёт не беру. Если вернуть всех по своим местам, как было, то все остались бы живы. Я дома. Фей свободен. Потом Катька ткнула бы в себя ножом и Георг был бы здоров. А саму Катьку вернула бы к жизни ведьма.

Такая простая схема. Только хватит ли девчонке смелости наложить на себя руки? Это с литрой абсента в крови всё трын-трава. А там увидит своего Фогетта, посмотрит на ненавистного мужа и решит: да пусть помирает. Мне-то что до него. А этого я никак не могу допустить. И жопой чую какой-то подвох. Иначе зачем бы я была нужна ведьме?

— В общем, Кать, быстро меня не жди. Там ещё столько всего. Ну ты помнишь.

— Зима, — произносит она это мечтательно.

— Зиму я тебе и здесь обеспечу, — обнимает её за плечи Ленка. — Ты не переживай, Даш, мы тут справимся. Решай там свои проблемы побыстрей да возвращайся, — крепко обнимает она меня.

— Ну, что? На посошок? — разливаю я последние капли, смахнув непрошенную слезу после прощания с подругой.

— Не выкидывайте пустую бутылку, — хватает меня за руку Катька. — Ей можно пользоваться для связи.

— Земля! Земля! Приём! — говорю я в горлышко, а потом прикладываю донышко к уху. — Аллё?

— Не так, — улыбается Катька. Пишете записку, — она ставит крестик и вырывает из тетради очередной лист. Засовываете, — кидает она скрученную трубочкой бумагу внутрь зеленоватого стекла. — И всё. Утром эта записка будет в той бутылке, из которой пили вы.

— В общем, понятно, — осоловело моргает Ленка. И я безошибочно понимаю, что пора мне возвращаться. Или на свежий воздух. И в то же время кажется, что столько ещё нужно всего спросить, узнать, уточнить, но голова уже дурная, а из-за немеряных доз алкоголя никак не могу собраться с мыслями.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Но получив от Катьки последние инструкции, пообещав держать её в курсе и собрав целую сумку вещей, я отправляюсь… нет, пока не домой.

Сначала всей честной компанией мы идём в супермаркет. Где с Катькой нагло лапаем всё, что только попадётся под руку до самого закрытия. Потом я зверствую в круглосуточной аптеке, стараясь ничего не пропустить, всё подержать в руках, обо всём спросить и даже закупиться всем, чем только можно.

И только потом, снова переодевшись в пижаму, возвращаюсь «домой».

Аккуратно на цыпочках прокрадываюсь в спальню к Гошику… и застываю столбом у пустой кровати.

— А где Его Величество? — обращаю своё недоумение охране.

— Не могу знать, — отзывается незнакомый мне истукан.

— Где король? — поднимаю спящую Фелисию.

— Он уехал. Вечером. Велел оседлать коня и уехал, — перебудив пол замка добиваюсь я ответа только от Барта.

— Сам? Один? Без сопровождения? — напрасно сотрясаю я воплями каменные стены.

— С ним Гриф. Меня он не поставил в известность о своих перемещениях, — вытянувшись по струнке, докладывает Барт. И может быть я просто пьяная и неадекватная, но жопой чувствую, что между ними что-то изменилось. Между Бартом и Георгом.

— Барт, что происходит? — понизив голос, буквально затягиваю я его в свою комнату и закрываю дверь. — Почему с ним Гриф? Почему ты ничего не знаешь? Если я в этом виновата, я должна знать. Барт?

— Нет, миледи, — снова чеканит он, задрав подбородок, по-военному, хотя на нём не форма, а домашний халат. — Не знаю.

«Ну, сам напросился, Незнайка» — со всей силы тыкаю его под рёбра.

— Чёрт! — сгибается он пополам скорее от неожиданности.

— Орт, — поправляю я.