Заноза (СИ)

— Ту-ру-ру! — напевал голос, и вслед затем раздавался резкий звон решеток. — Ту-ру-ру! Подъем, подъем! Через час прибываем! По прибытию в камерах не задерживаться, задержавшиеся будут наказаны!

Наконец сквозь решетку заглянуло довольное лицо охранника. Видя, что все давно не спят, он все же не отказал себе в удовольствии провести дубиной по решетке: "тр-р-р-р-р!".

— Подъем! Подъем! О вас же забочусь, босяки! Предупреждаю! Вы ведь не хотите сразу же увеличение срока схлопотать?! Ту-ру-ру! Подъем!

Веселый охранник пошел дальше.

— Скотина! — буркнул чей-то голос. — Знает ведь, что о стыковке оповестят, но все равно забавляется!

Кот оглянулся. С соседней койки злобно щерился тщедушный мужичок, которого подсадили на свободное место ночью по корабельному времени, перебудив половину арестантов.

— Чё? — дернулся мужик, почувствовав взгляд. — Спи давай! Еще час есть.

C этими словами тот упал обратно на койку и, вроде бы, закрыл глаза. Кот молча последовал его примеру, но сон больше не шел. Мысли тягуче переваливались в голове, не давая уснуть. Что он делает здесь? Почему он так спокойно согласился на… Почти тюрьму? Почему он так… индифферентно относится ко всему происходящему? Почему картинки воспоминаний, уже открытые постепенно отступающим туманом, показывают что-то, кардинально отличающееся от окружающей его действительности? Почему он какой-то представитель императора? Почему, почему, почему… Столько всяких почему, на которые пока нет ответа. Нет ответа. Пока нет. Ответа.

— Слышь! Ты Живой? — его чувствительно толкнули бок.

Нарушителем мыслей оказался тот самый тщедушный мужичок в мешковатом комбезе, который лежал на соседней койке. Вот только сейчас в камере горел яркий свет, решетчатые двери были распахнуты и больше никого не было!

— Живой. Задумался. — Ответил Кот, вставая на ноги.

Видимо мимо его сознания прошла и побудка, и стыковка, и сигнал на выход.

— А-а-а. Задумался он. — Скривился мужичок. — Спасай тут всяких от наказания… Слышь, так ты теперь должен мне! За то, что сразу прибавку к сроку не схлопотал!

— Ничего я тебе не должен. — Оборвал его Кот, топая к выходу. — Мой срок — мое дело!

— Вот c — c-c… — раздалось сзади еле слышное недовольное шипение. — Жаль, не сдох! Коммуникатор вроде как неплохой, мне б достался…

Кот невольно бросил взгляд на свое запястье. Да, коммуникатор. По виду ничем не отличавшийся от стандартных моделей… кроме начинки, за которую Кот выложил довольно таки приличную сумму. Надо же, каков сосед… с полувзгляда определил необычность машинки!

"Хм… а ты не такой простой, каким кажешься, парень!" — мелькнула мысль.

На ходу хлопнув себя по щекам, Кот выскочил из кубрика-камеры. Задерживаться не стоило. Начинать с наказания не хотелось

Как бы Кот со своим невольным попутчиком ни спешили, в свою шеренгу встать они так и не успели, пристроившись где-то в конце выстроившихся покамерно штрафников.

— Всем смирно! Командир на палубе! — раздался голос офицера, прохаживавшегося перед новыми штрафниками перед строем закованных в тяжелую броню пехотинцев.

Кот так и не понял, были ли они надсмотрщиками или такими же штрафниками, как и он сам. Впереди стоящий громко сопел, а по палубе прокатывались волны запаха давно не мытых тел.

— Ган коммандер, личный состав построен!

— Вольно! — голос командира был негромок, но дублировался многочисленными динамиками. — Слушайте сюда. Вы все до сих пор являетесь военнослужащими, и только это не дает мне расстрелять вас к такому-то светилу прямо сейчас. Конечно, вы попали случайно, ничего такого не делали, так сложились обстоятельства и законы Федерации слишком суровы. Но вы — здесь! — на этом командир слегка повысил голос, впрочем, тут же вернувшийся к прежнему тембру. — А поэтому все будет так, как будет. Я обязан провести инструктаж, и сделаю это прямо сейчас. На время службы в штрафном подразделении ваши оклады снижены, это записано в контракте. Коэффициент снижения зависит от статьи приговора. Это раз. Поощрение и наказание у нас одно — увеличение или снижение срока. Величину определяет ваш непосредственный командир. Это два. Все приказы ваших командиров выполняются сразу же и беспрекословно, у вас нет права на раздумья. Вы можете обжаловать приказ, подав рапорт на мое имя, но только после выполнения приказа. Излишне размышляющие будут сурово наказаны. Это три. В подразделении действует постоянный запрет на внешнюю связь. Вам будет доступна только внутренняя сеть с разрешенным Информаторием. Доступ в сеть дается раз в корабельные сутки, в период личного времени. Личное время — два часа. Это четыре. Распорядок — ваша норма жизни. За нарушение распорядка, неуставные отношения или иные действия коэффициент наказания равен пяти. Любители поразвлечься, вам проще сразу выйти из шлюза. Без скафа. Это — пять!

Командир поднял руку, растопырив пять пальцев.