Занудный препод

Мне так хорошо. Впервые в жизни могу с уверенностью сказать, что мои бесконечные думы вчера в спальне родителей не прошли даром. Я расставила все по своим местам, учла все недостатки и достоинства своего шага. Но поступила все равно иначе. Не так, как планировала.

И я об этом ни капли не жалею…

В объятьях Феликса очень тепло. Он большой. Горячий. Спиной чувствую, как его крепкая грудь плавно поднимается и опускается. И вообще, я ощущаю себя такой маленькой рядом с ним. Как пушинка.

Наши тела прикрыты пушистым одеялом. Тем самым, которым я была накрыта после клуба. Эх, воспоминания. Я тогда думала, что меня похитил маньяк, а когда преподаватель приближался ко мне медленным шагом, очень сильно испугалась.

Разве это один и тот же человек? Да? Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Да какая разница? Это все в прошлом.

— Доброе утро, — хрипит на ухо мужчина и целует нежно за ушком. — Как тебе первое утро в роли женщины?

Хотела бы съязвить, что и до этого я не меняла пол, но… не хочется. Не сейчас, когда я улыбаюсь, как дурочка, самой себе и ощущаю в груди нарастающее тепло. От сердца до остальных органов. До каждой клеточки тела.

— Отлично, — поворачиваюсь в сильным татуированных руках лицом к своему грозному, занудному преподавателю. Ладно, не занудный он, чуть-чуть, может. — Даже замечательно, но… ай!

Вот и «НО» вылезает наружу.

— Сейчас принесу таблетки, — он резко встает с кровати, не стесняясь собственной наготы, и уходит из комнаты, возвращается через пару минут с таблеткой обезболивающего и стаканом воды.

— Спасибо.

На самом деле у меня не так сильно живот болит, всего лишь временами слегка тянет. Просто мое тело не привыкло к таким крышесносным ощущениям. Оно не привыкло к мужской близости, к «взрослению». Может, ночью мы переборщили со «страстью»? Не знаю. Просто я не смогла остановиться, а Феликс не стал меня отговаривать.

— У тебя какие планы на сегодня? — мой горячий преподаватель нависает надо мной, опираясь руками о матрас по обе стороны от меня.

— Хм… Можем снова пройти времена английского или инфинитив, Феликс Владимирович.

Мужчина обаятельно улыбается. Честно, впервые в жизни вижу широкую улыбку препода и такие же шикарные белые зубы. Улыбайтесь почаще, Феликс Владимирович. И глазами так стреляйте, и лучики счастья в уголках глаз тоже показывайте.

— Are you ready, baby? (Ты готова, малышка?).

— Yes, I am (да, я готова).

Но вместо того, чтобы повторить грамматику английского, Феликс наклоняется ближе ко мне и впечатывается своими губами в мои, унося меня в неизведанные дали. В счастливые и прекрасные. С запахом хвои и свежести.

Еще некоторое время мы валяемся в кровати, наслаждаясь друг другом, а потом идем на кухню за завтраком. Я надеваю ту самую майку, пропахшую полностью моим преподавателем, он надевает обтягивающие все выдающиеся части тела трусы и линзы. Почему не очки? Не знаю. Стоим на кухне вместе. Я спереди, около сковородки, переворачиваю яичницу, а он сзади, обнимает меня и всячески отвлекает.

И нам хорошо вместе. Рядом. Он не спрашиваем меня о Диме, я не спрашиваю об Ульяне.

— Еще немного, и я пережарю яичницу, — говорю, смеясь, когда татуированные руки смыкаются у меня на талии.

— Для этого я здесь, чтобы проследить.

И он следит вместо меня. Потому что глазами я натыкаюсь на его татуировки. Пытаюсь разглядеть ближе, увидеть различные рисунки и понять их смысл. Когда-то я спрашивала о них, он промолчал. А сейчас…

— Что обозначают твои татуировки?

— Тебе обо всех рассказать?

— Желательно.

Я поначалу подумала, что эта тема будет неприятна Феликсу, но он спокойно ждет, когда я выложу вторую порцию яичницы на тарелку и повернусь к нему лицом.

— Все очень просто. Тут независимость, — он вытягивает левую руку, — а тут — свобода, — вытягивает на правую.

— То есть каждый рисунок символизирует независимость и свободу?

— Да. В университете увлекался татуировками, байками. Мы с ребятами много их набили в свое время.

Обалдеть! Мой препод-зануда, педант и мистер придирчивость оказывается бывший байкер, живущий на свободе и независимости. Вот это да. Кому из девчонок расскажешь — не поверят. Они даже татушки его не видели! И не увидят, не зря же прячет под рубашкой.

— Только не говори, что еще гонками увлекался, — хмыкаю я. Ну это вряд ли, о таком только в книгах пишут, а в реальности…

— Было дело, пока в аварию не попал. С тем пор к трассе не подхожу близко.

Так, что-то ты, Яночка, переборщила с «реальностью». Как там Билан пел? Невозможное возможно? Правильно он сказал.

— А ты не такой зануда, каким казался.

Ой-ой-ой! Надо спасаться! Его хмурый взгляд мне совсем не нравится.

— Я вообще-то не зануда! И с чего ты взяла…

— Хорошо. Пойдем завтракать, — несу наши тарелки к столешнице с высокими стульями. Я такие только у Миши видела, всегда мечтала за такими позавтракать.

— Только не забирайся с ногами на стойку…

— Что? — спрашиваю, когда опираюсь ногами о столешницу, затем свешиваю их с другой стороны и спрыгиваю на пол. А что? Она длинная, обходить долго, между прочим! А у меня и без того все тело болит после наших ночных приключений.