Занзабуку

Затем женщина стала обкладывать каркас снизу доверху листьями, подобно тому как у нас кладут дранку, что, по мнению мужа, делала совсем отвратительно. Здесь она оставляла отверстие, там неправильно укладывала листья и вообще работала из рук вон плохо. Не довольствуясь критикой ее работы, пигмей добавил несколько нелестных замечаний о ее «личных достоинствах» как женщины, матери и хозяйки. Она спокойно продолжала свое дело и, по моему мнению, работала очень проворно и хорошо. Но, конечно, наши мнения могли не совпадать, потому что мне не придется спать в этой хижине.

Вдруг пигмей наклонился вперед и отбросил в сторону большой лист, который его жена только что прикрепила в нужном месте. Это оказалось последней каплей. Пигмейка повернулась всем телом к мужу и «взорвалась». Из ее уст полилась огненная лава звуков, пронзительных, вылетавших молниеносно и полных яда. И опять мне не нужно было знать слова, чтобы понять ее.

«Хижина сооружена так же превосходно, как и всегда, а ты ни на что не пригодный лентяй, работаю только я, и работаю прекрасно, хорошо знаю свое дело, а ты только лезешь под руку и мешаешь мне, да что говорить, ты даже охотиться не умеешь!»

Я смог даже точно определить, когда она выкрикнула последнее оскорбление. В это мгновение пигмей съежился как от удара в больное место. Его глаза гневно сверкнули, и он разразился было ответной речью, но пигмейка схватила большую палку и начала размахивать ею перед его носом. Он в замешательстве отшатнулся и взглянул на меня. Тут ему, видимо, стало стыдно, и он удалился, бормоча что-то.

Женщина быстро закончила постройку хижины. Она плотно обложила каркас листьями и сделала это так искусно, что, по-моему, теперь обитатели хижины могли не бояться даже самого сильного ливня. Маленькая «дверь» была такой низкой, что, вероятно, я не смог бы даже проползти в нее на четвереньках, как это делают пигмеи. Позже я узнал, почему входные отверстия в хижинах такие узкие и низкие — иначе в жилище могут забраться злые духи.

Два гладких бревна, заменяющие лежанку, несколько кувшинов или горшков, оружие охотника — лук, стрелы, копье и иногда еще нож — вот и вся утварь пигмея. В хижине прохладно от сырой земли, и на ночь обычно разводят костер. Он же отпугивает хищников, а дым отгоняет насекомых.

В тропическом лесу насекомые постоянно тревожат человека, а леопарды нападают довольно редко. Тем не менее мне рассказывали (хотя и не очевидцы) о нескольких случаях, когда леопард забирался в хижину пигмеев и утаскивал ребенка. Сомневаться в правдивости этих историй нет оснований. Леопард — умное, молчаливое и хитрое животное, а когда голоден или загнан в угол, он способен на отчаянно смелые поступки.

На следующее утро на поляне собралось уже около семидесяти пяти пигмеев. В вечер нашего прибытия я слышал барабанный бой, разносивший весть о появлении в лесу бвана букуба — белого человека с большим количеством подарков. Хижины вновь прибывших заполнили бы поляну, а мне для съемок нужен был большой свободный участок. Поэтому я убедил пришедших пигмеев соорудить свои жилища на соседних полянах или расчистить в лесу новые участки. Хотя они не совсем поняли, зачем мне это нужно, они охотно исполнили мою просьбу.

На третий и четвертый день продолжали прибывать все новые и новые пигмеи. К пятому дню на большой поляне и соседних с ней расположилось в общей сложности около пяти сотен пигмеев — гораздо больше, чем было нужно для съемок, и они даже мешали друг другу. Билл Дине, обещавший собрать сотню пигмеев, был удивлен их многочисленностью и даже сделал примерный подсчет.

Хотя пигмеев собралось слишком много и не все могли участвовать в съемках, я решил никого не разочаровывать. Ведь некоторые из них прошли не один десяток миль сквозь чащу, чтобы помочь мне и получить за это подарки. Каждое утро я наделял ими вновь прибывающих. Это доставило мне несколько хороших кадров, но также сделало необходимой поездку для пополнения моих запасов.

Когда пигмеи выстраивались в очередь для получения подарков, они никогда не ссорились, не толкали друг друга и не ругались. Они вели себя спокойно, дисциплинированно и добродушно, соседи по очереди дружелюбно переговаривались, широко улыбаясь и причмокивая губами. Чтобы заснять эту сцену, я высыпал мешок соли на листья и наделял каждого пригоршней соли. Получив соль, пигмей немедленно отправлял ее в рот.

Хотя я старался уравнять порции, это не всегда удавалось, и иногда кто-нибудь получал значительно меньше соседа, но ни один «пострадавший» не жаловался. Пальмовое масло хранилось в больших пятигаллонных банках, и пигмеи сделали для него «пакетики» из больших листьев, которые они держали, сложив ладони лодочкой.