Занзибар, или Последняя причина

Антониони очень смутно мотивировал уход Ирмы. Ирма и Альдо на могли пожениться, потому что Ирма была замужем за человеком, который эмигрировал в Австралию и там пропал без вести. Несколько дней назад она получила известие, что он мертв. Она была свободна. Но выяснилось, что она больше не любит Альдо, что у нее давно любовная связь с другим. Стало быть, Ирма ушла, потому что больше не любила Альдо: таков был мотив. Альдо же не переставал любить Ирму, и этому факту Антониони не дает никаких объяснений. Это, так сказать, предпосылка фильма, которую он больше не анализирует. Если бы он захотел, можно было бы найти причину длящейся много лет любви Альдо к Ирме в ее характере, ее сути, ее облике: она была гордая, независимая, свободная женщина, которая не хотела жить во лжи. Как личность она превосходила Альдо. «Когда любовь два существа связует, — думал Фабио, вспомнив строки из стихотворения Шелли, — тот, кто сильней, скорей ее утратит, а слабый избран пережить страданье, утратив то, чем раньше он владел».

Альдо пошел по плотине вдоль реки По, вниз по течению, потому что хотел как можно скорее покинуть Франколино, место, где он был унижен. Он миновал плотину, и на дороге его подхватила машина, ехавшая на восток. Он добрался до Оккьобелло, расположенного недалеко от Феррары, и нашел там работу но специальности, стал каменщиком. Там он познакомился с портнихой, складной, привлекательной персоной, обладавшей чувством юмора, которая увлекла его, хотя, собственно, и не собиралась этого делать; она побаивалась брака. Она жила с родными в доме, который, как и его, стоял на По, но только не на гребне плотины, а сразу за плотиной. Река здесь была более мощной, чем у Франколино. Однажды вечером Альдо встретил в таверне одного водителя грузовика, который рассказал ему, что Ирма вышла замуж. И добавил, что свадьба была шикарная. Антониони сделал все возможное, чтобы показать, почему у Альдо так ничего и не получилось с портнихой Эльвией. У Эльвии была младшая сестра, почти подросток, которая из любопытства влюбилась в Альдо. Антониони показывает, как Альдо, беспокойный и неудовлетворенный, «играет в любовь» с этой девчонкой, показывает все эти бессмысленные прикосновения, которые так хорошо знал Фабио. Никаких сцен никто не устраивал; Эльвия была даже рада избавиться от Альдо. В образе Эльвии, самой симпатичной, ясной, веселой фигуре фильма, Антониони рисует человека, который никогда не пережил ничего подобного тому, что пережил Альдо, она не могла понять драму его жизни, драматические истоки его истории. Эльвия станет однажды симпатичной, веселой старой девой. И я когда-то стану старым холостяком, подумал Фабио, но, вероятно, не таким веселым, как Эльвия.

На большой феррарской равнине, под водянистым зимним небом, Альдо остается у одной девушки, которой принадлежит бензозаправочная станция. Отец девушки старый, ненормальный человек; Альдо помогал девушке на бензозаправке. Она была красивая, красивее Ирмы, она была чувственная и восхитительная в постели. Альдо был счастлив. Только отец мешал им. В кармане он носил членскую карточку «Федерации анархистов», но был абсолютно одинок, потому что в нижнем течении По уже не осталось ни одного анархиста, не то что в Тоскане. Он творил сумасшедшие вещи, однажды напал на одного из соседей, который как раз собирался свалить пару деревьев. Вирджиния сказала Альдо: «Нам надо отправить его в приют». Она сказала это, стоя перед комодом, и сказала как бы между прочим, но Альдо бросил на нее быстрый взгляд, он знал, что она имела в виду. Еще одна, с ненавистью подумал он, которая выгоняет человека, потому что он стал ей в тягость. Бензозаправка находилась вблизи Порта-Толле, на новом шоссе, ведущем из Равенны в Венецию, и они отвезли отца в дом для престарелых в Равенне. Так хотела Вирджиния. Альдо долго рассматривал стариков, сидящих в холодных коридорах и чего-то ждущих. Старый анархист пошел бродить по окрестностям. Антониони важно было показать, что отношение Альдо к Вирджинии очень похоже на любовь. Если бы Альдо мог забыть Ирму, то он полностью предался бы иллюзии и, возможно, смог бы полюбить Вирджинию, несмотря на ее мелочный характер. Но, подумав, Фабио отверг этот вывод, и не столько из-за характера Вирджинии — возможность любви не зависит от достоинств и недостатков любящих, — а потому что он знал, что даже постепенно эрзац нельзя превратить во что-то настоящее. Можно было понять свою ошибку и попытаться извлечь из нее все что можно, добиться чего-то хорошего — такова тайна большинства считающихся хорошими браков! — но долго человек не мог предаваться иллюзии и рано или поздно понимал, что встретил не настоящую любовь. Вот я, например, подумал Фабио, так ее и не встретил, но и не мог решиться отдаться одной из своих иллюзий и закрепить отношения. Он подумал, что это роднит его с Альдо: он тоже был неспособен заключить компромисс с иллюзией. Но вели они себя так по противоположным причинам: Альдо — потому что познал настоящую любовь, Фабио — потому что никогда ее не знал.