Занзибар, или Последняя причина

— Да нет же, — возразил Джузеппе. — Какой же ты нетерпеливый! — Он был так погружен в свои воспоминания, что не заметил издевки в голосе Уго. — Этот кот, — продолжал он свой рассказ, сначала терся своей мерзкой желтой шкурой о сутану настоятеля, а потом встал перед камином и гнусным голосом начал кричать куда-то внутрь, в камин. Конечно, я в тот момент и внимания на это не обратил, только позднее я сообразил, что к чему. Осмотрел я камин, это был не настоящий, открытый камин, как раньше, а с встроенным железным вентиляционным коробом, и они сверху его закрыли, оставив только небольшое отверстие над колосниковой решеткой, значит, тяга должна быть. Я спросил настоятеля, давно ли они вставили этот короб, и он сказал: «Три года назад», и тогда я сказал, что, наверное, просто засорилась труба и отверстие, ведущее через стенку наружу, за коробом. Он сказал, что и сам так думал. Я спросил его, что находится за стеной, и он ответил: «Рионе» — и добавил, что отверстие в стене по крайней мере на три метра выше уровня воды, так что снаружи туда не подберешься. Тогда я сказал, что придется, видно, вынимать весь короб целиком. Он сказал, чтобы я поступал, как считаю нужным, но главное — поскорей, потому что в трапезной из-за дыма невозможно есть. И все то время, что мы разговаривали, желтая зверюга крутилась возле камина и орала во всю глотку. Если бы рядом не находился благородный настоятель, я бы дал этому коту здоровенного пинка.

Все, кто находился в баре Уго, теперь внимательно прислушивались к рассказу Джузеппе. Печник еще глотнул граппы и снова передернулся. Не говоря ни слова, Уго пододвинул ему стакан красного вина.

— Я внимательно осмотрел вентиляционный короб. Обычно цементируют только подставку с колосниковыми решетками, а короб устанавливается сверху, притом очень ровно, чтобы в любой момент его можно было вынуть. Но некоторые печники делают все небрежно и замазывают цементом нижние пазы короба. Неумехи! — он с каким-то ожесточением прервал на миг свою речь, а потом продолжил: — Я, стало быть, начал выскребать цемент из-под короба. Настоятель вышел, а вместо него появилось несколько монахов и стали смотреть, как я работаю; из-за них-то я и не мог прогнать кота, который вел себя так, словно окончательно взбесился, и все время норовил взобраться на гладкий железный короб. Притом кот был огромный, как собака…

— … и жирный как свинья, — прервал его Уго. — Наверняка он был жирный, как все эти кастрированные монастырские коты.

— Нет, — возразил Джузеппе, — он вообще не был жирным. И наверняка он не был кастрированным. Он словно состоял из одних мускулов и действительно был величиной с собаку средних размеров, и мне вдруг стало страшно. Я почувствовал, что должен внимательнее на него посмотреть, и когда я увидел его морду и его мускулы, я понял, что не сумел бы его прогнать. В этот момент я заметил, что отец-настоятель снова стоит возле меня, хотя я видел только его ноги, потому что сам стоял на коленях под каменной балкой, и тут я услышал, как он спрашивает: «Что это с котом?» «Может, унюхал мышь», — услышал я голос одного из монахов. Стоя на коленях в камине, я ухмыльнулся и хотел было возразить ему, но настоятель сделал это сам.

— Чепуха, — сказал он, — когда кошка чует мышей, она замирает.

Я тогда подумал, что он не только ученый господин, но еще и человек, который разбирается в жизни. Можно быть очень ученым и не знать, как ведет себя кошка, когда находит мышиную нору.

— Давай дальше! — прервал его Уго. — Мы уже знаем, что он сам Господь Бог собственной персоной.

— Я быстро отбил цемент и выпрямился, чтобы вытащить ящик, но это было не так просто, он был очень тяжелый, да и железо проржавело, и мне понадобилось время, чтобы как следует высвободить короб. И пока я этим занимался, желтая зверюга не отходила от меня, стояла рядом, именно стояла, а не сидела, как нормальная кошка, которая чего-то ждет или подкарауливает, она стояла на вытянутых ногах, и я видел, что она выпустила когти. Я попросил одного из монахов помочь мне сдвинуть короб, и, когда мы ухватились за него и начали сдвигать его в сторону, мне все же пришлось дать коту пинка, потому что он буквально наступал мне на ноги. Он отлетел на несколько метров в глубину залы, с фырчанием Выпрямился и посмотрел на меня так, словно хотел на меня броситься. — Джузеппе Росси сделал недолгую паузу. — Мне кажется, — сказал он, — дальше не стоит рассказывать, уж больно все это неаппетитно.

— Мы здесь, конечно, все такие неженки, — сказал Уго и посмотрел на мужчин, стоявших у стойки. — И мы особенно любим, когда кто-то начиняет рассказывать историю, а потом дойдет до середины и замолчит.

— Ну, давай, извлекай свой труп из камина! — сказал Фабио. — Мы уж как-нибудь выдержим.