Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса

– Настал час возмездия! Ты будешь гордиться мной, отец! – едва слышно прошептал он, и кубок, сверкающий в лучах Солнца, полетел вниз. Толпа, увидев случившееся, загудела, словно пчелиный улей, а Нимбус направил руки в людское море, туда, где стояли братья-старейшины. Яркая молния разрезала воздух, и там, внизу, раздались первые крики и стоны. Все было в точности так, как Нимбус видел в своем сне. Толпа под его ногами беспорядочно заметалась, женщины кричали, пытаясь найти своих детей. Старики стояли, не двигаясь с места. Серебристая кровь заискрилась в лучах Солнца, и Нимбуса охватило то странное, необузданное чувство, которое он испытывал в своем сне. Он убивал с упоением, и это чувство и радовало, и пугало одновременно. Старейшины, не ожидавшие такого страшного поворота, были словно парализованы. Нимбус увидел, как, вскрикнув, упал Корей, а бездыханное тело Авона лежит среди убитых и раненых.

– Нимбус! Прошу тебя, сын мой! Не надо, Нимбус, остановись! – женский голос, такой знакомый, из сна Нимбуса, сковал его мышцы, и он замер, не в силах пошевелиться. Он не видел, кто кричал ему, но теперь, как и во сне, он почувствовал, что страсть убивать отпускает его воспаленную душу, и его затрясло от рыданий. Он все вспомнил. Он вспомнил ее лицо, руки, белоснежно-золотистые волосы, которые так пахнут травами, ее улыбку на веснушчатом лице. А потом он увидел отца, он стоял в поле, окруженный пасущимися каплями, и Нимбус бежал к нему, широко расставив руки. Это был не Амарус.

– Мама! – едва слышно прошептал Нимбус сквозь рыдания. Его тело, еще недавно скованное ее голосом, вдруг обмякло, а затем он ощутил страшный холод, но он не видел ничего вокруг.

– Нет! Пожалуйста, не причиняйте ему вред! Я прошу вас! Умоляю! – уже откуда-то издалека донесся голос матери. Ему было так холодно, что он почувствовал, что слезы его превращаются в замерзшие водопады, а все тело покрывается коркой льда. Он не видел, что старейшины Колдер, Томан, Гон и Осад стоят там, внизу, подняв руки вверх, но услышал их шепот. Он напомнил Нимбусу шелест ночных трав в долине Гертруда, и страшная картина ожила в сознании Нимбуса. Он увидел облачный корабль, который атаковали страшные белоснежные чудовища, и лицо матери среди лиц таких же отчаявшихся жителей Заоблачности. Он вспомнил, он все вспомнил. Волна отчаяния от мысли, что все то, что он сейчас сделал, уже не исправишь, накрыла его ослабевшее тело, и он провалился в небытие.

Глава 23. Тайна знамения

Солнце стояло в самом зените, и в другой раз Логофет, изнывая от жары, воображал бы себя мучеником на раскаленной сковороде, но сейчас, при виде окруживших его со всех сторон огромных варканов, дрожал и ритмично выстукивал зубами румбу, обливаясь при этом ледяным потом. Впервые в его столь долгой жизни он был в центре всеобщего внимания. Тысячи хищных, полупрозрачных глаз следили за его скромной персоной, и Логофет впервые в жизни пожалел, что выглядит столь аппетитно. Он на секунду представил себя желанным лакомством на хрустальном блюде, и от этой дурной фантазии сначала бросило в жар, а затем в животе образовалась ледяная пустыня, и из ее недр послышался то ли рык, то ли вой. Чудовища оскалились, обнажив острые клыки, но Амарус жестом остановил их порыв броситься на застывшую в оцепенении добычу. Большая тень накрыла утес, и Логофет подумал, что на долину Вельдогенериуса нашли тучи, но тень, промелькнув, исчезла, и уже через секунду рядом с ним стояли Шеду, Пенат, Армариус, Фирн и Маг Нирас. Логофет был так изумлен их внезапным появлением, что не мог вымолвить и слова, но никто и не ждал от него объяснений, все устремили свои взгляды вверх.

– Моя Одежавель! – закричал Армариус, заметив малышку Одежавель в руках Амаруса, и в отчаянии ринулся вперед, но Маг Нирас остановил его.

– Нет, Армариус, я сам! – он сделал несколько шагов по направлению к утесу.

– Какая встреча! Ты как всегда вовремя, Нирас! А я-то думал, ты сгниешь там, где я тебя оставил! – Амарус подошел к самому краю утеса. Одежавель, спокойно игравшая с его бородой, увидела край и заплакала.

– Это наша битва, Амарус! Отдай Одежавель, и сойдемся в равном бою! – закричал Нирас, и его слова эхом разлетелись по всей долине.

– Это я виноват, Маг Нирас, я не доглядел за малышкой, я все исправлю, – едва слышно прошептал Логофет и, превозмогая жуткий, животный страх, поднялся в воздух и направился в сторону Амаруса.

– Остановись, Логофет! – закричал Маг Нирас, и Логофет замер на месте, что было для него чрезвычайно сложно, так как ему приходилось с удвоенной силой махать своими коротенькими крыльями. Одежавель, увидев Логофета, улыбнулась и протянула ему навстречу свои пухлые ручки. Затем взгляд ее упал на группу, стоящую возле магического дерева, и она наконец увидела Армариуса.