Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса

– Сурама! Сурама! Сурама! Сурама! – зашептал вслед за Анхелем Генри. Он так до конца и не понял, о чем говорит Анхель, но интуиция подсказывала ему, что тот прав, и уже чувствовал волнение от предстоящего опасного путешествия в непознанный мир, именуемый Сурама.

⁂

Свет заливал долину Вельдогенериуса. Впечатлительный Шеду все еще так явственно воображал тьму в своей голове, что не сразу понял, что мир изменился.

– Что это было, Фирн? – взволнованно спросил он, когда наконец заметил большой шар Солнца, склонившийся к горизонту. Нежный розовый свет цеплял края белоснежных облаков. В сочетании с бесконечными белокаменными просторами долины, он завораживал и успокаивал.

– Все кончено? – к Фирну и Шеду подлетел Армариус с малышкой Одежавель.

– Нужно вернуться к магическому дереву! – сказал Пенат и, не ожидая ответа, повернул в сторону, откуда они еще совсем недавно еле унесли свои крылья. Никто не возражал, и все повернули за Пенатом.

– Тьма рассеялась, а это значит, что Магу Нирасу удалось справиться с Амарусом. В этой жестокой схватке он мог пострадать, и, возможно, именно сейчас ему необходима наша помощь! – сказал Фирн.

– Надеюсь, Анхелю тоже удалось спастись, – заговорил Логофет. – Этот отважный мальчик, потомок короля Вилфорда, вернулся в наш мир, чтобы справиться с тьмой, вышедшей наружу. Я видел, как Солнце наделило его магическим даром, – Логофет чувствовал себя достаточно странно после происшествия с Одежавель. Он корил себя за свою лень, бессилие и неловкость и был безумно благодарен своему другу Армариусу. Малышка Одежавель, оказавшаяся в руках Амаруса по его вине, спасенная этим мальчишкой дважды, могла погибнуть так нелепо и только потому, что он, Логофет, не владеет своим телом так, как остальные Хранители. Он тяжело вздохнул и подумал о сытном ужине. В его брюхе предательски заурчало.

Больше не произнеся ни единого слова, все летели вслед за Пенатом. Вскоре они обнаружили, что несмотря на то, что бегство их было не столь продолжительным, ураганным ветром их значительно снесло к востоку. Солнце уже коснулось горизонта, когда вдали показался белоснежный утес. К радости всех, дерево стояло на своем месте, а магические цветы, словно птицы, продолжали порхать с ветки на ветку. На вершине утеса не было ни одной живой души, и Логофет тяжело вздохнул. «У него получилось», – подумал он об Анхеле. Маг Нирас лежал на том самом месте, где его видели в тот ужасный момент, когда тьма начала поглощать все вокруг. Он лежал лицом вниз и не подавал признаков жизни. Вокруг него, словно море, колыхалась земля. Белые камни будто ожили, и сверху казалось, что тело Мага Нираса плывет по белой воде. Это были варканы, море варканов. Армии Амаруса больше не существовало. Маленькие белоснежные зверьки сбились в огромную стаю. Беспомощные и потерянные, они не знали, как оказались здесь, оторванные от своих вековых серебристых лесов.

Глава 24. Изгнание

В круглой хижине, залитой розовым светом приближающегося к горизонту солнца, было тихо, как в склепе. Колдер, Томан, Гон и Осад сидели на мягком травяном ковре, устилавшем пол хижины. Лица их были печальны и потеряны и напоминали неподвижные маски. Если бы кто-нибудь мог видеть их в эту минуту, наверняка он бы подумал, что это не реальность, а искусно написанная объемная картина. Только солнечные блики, играющие на их неподвижных лицах, оживляли эту безмолвную картину. Дверь хижины отворилась, но старейшины не повернулись на звук легких шагов. На пороге хижины появилась Керла. Она, мягко ступая по пушистой траве, приблизилась к старейшинам.

– Корей совсем плох! Боюсь, ему не дожить до утра, – сказала она.

– Что Авон? – не поворачивая к ней головы, спросил Колдер.

– Его сердце еще бьется, но так слабо, что я едва его слышала, – Керла села рядом с Гоном, лицо которого от ее слов стало еще печальней.

– Нам не помочь им! Магия, которой они были поражены, неведома нам, – сказал Томан и от отчаяния закрыл лицо руками.

– Это магия темной силы, что убила тех несчастных во время битвы в долине Гертруда. Я видела их страдания и незаживающие раны. Старейшины Авон и Корей страдают так же. Их раны наполнились ядом темной магии, и эти силы поедают их жизни изнутри.

– Но ведь мы неуязвимы перед смертью, так было всегда, мы никогда не умирали и не должны умирать! – голос Гона дрожал.

– Если бы это было так, Нирас не попытался бы много лет назад убить нас, отправив на верную гибель к семи водопадам, – возразил Колдер.

– Нирас знает то, что нам неведомо, – ответил Осад.

– Тогда почему ему не удалось нас убить тогда? И если он знал, что это невозможно, зачем попытался это сделать? – Гон не мог понять эту тайну.

– Магия темных сил, с которыми мы столкнулись, истекает из сущности Нираса! Это его второе Я, и я уверен, что эта магия бессильна перед нами! Авон и Корей не умрут, это невозможно. Нирас не желает им зла, а значит, порожденная им сила бессильна против нас! – вмешался в разговор Томан.