Заонежье, или Жизнь по ту сторону...

Дверь распахнулась точас же, словно их уже давно приметили и ждали. Однако, темный проход, открывшийся взгляду, был пуст. Но Ольсинора это не остановило. Он, нагнув голову, уверенно прошел вперед. Свей заметил, что и не темно вовсе в небольших сенях, а свет идет из небольшой двери, распахнутой в ожидании их.

— Ну, долго я буду вас ждать! — радостный чей-то возглас раздался из комнаты. — Ольсинор, друг мой!

В светлой небольшой комнатке было тесно от всевозможных вещей, шкафов, шкафчиков, этажерок… Везде были книги… какие-то рукописи, виднелись кожаные потертые переплеты толстенных старинных фолиантов, пожелтевшие листы пергамента разбросаны повсюду… И посреди этого книжного развала царствовал один-единственный человек. Нет, эльф… Свей сначала удивленно смотрел на него, потому что тот протягивал к ним руки, тянулся весь и сиял улыбкой… но не двигался с места…

Радушный хозяин, Латинда Козный, был давно прикован к креслу. Теплое, валяное из крашенной рыжей охрой овечьей шерсти, одеяло укутывало его неподвижные ноги.

Лесович очень смутился, увидев немочь хозяина, даже румянец бросился ему в лицо, когда он понял, что так бестактно разглядывал больного. И неловко бросился вперед и стал поправлять съехавшее на пол одеяло. А тот, рассмеялся и, похлопав по плечу Свея, спросил:

— Кто ж таков ты будешь? Больно на людей похож, да и не похож в то же время… А, Ольсинор?

Свей выпрямился. Смущение его прошло, приветливое, не очень старое лицо эльфа располагало к себе, и парень начал говорить одновременно с Ольсинором, отчего тот усмехнулся и повторил:

— Здравствуй, Латинда… Ты угадал… Человек перед тобой непростой…

— Подожди, подожди, Ольсинор! Дай, я угадаю сам… — Замахал руками на друга Латинда, — разве зря я день и ночь, оторванный по неволе от обычной жизни, корплю, собирая по крупицам были и истории?! Человек непростой, говоришь… Ну, так я даже и думать не буду, только лесовичи у нас от россичей пришлые! Ну?! Угадал, парень?!

Свей только руками развел и рассмеялся:

— Лесовичи мы, так и есть, уважаемый Латинда. А я — Свей…

— Князь ихний… — Видя, что Свей замолчал, Ольсинор пояснил. — А молод князь так, оттого, что потерял и отца, и деда, князей лесовичских, почти в одночасье… Лихо пришло к нам, друг… Орки, тролли… Тьма встала у наших родных стен…

Приветливый взгляд хозяина дома стал цепким, острым. Он быстро махнул рукой в сторону двух стульев с высокими спинками, и они подъехали шумно почти к самому его креслу. Ольсинор сел, и Свей последовал его примеру. Латинда кивнул, словно делая знак, что он слушает, и Ольсинор продолжил:

— Свею удалось поднять в небо дружину Цава и тем самым отвести темную рать от Древляны, но они ушли после этого к Гардоалу…

— А вы сомневались в этом?! — достаточно желчно спросил Латинда. — Ведь с самого начала было ясно, что какой-нибудь из Браггов когда-нибудь придет в ваши земли… Луцик! — вдруг крикнул эльф куда-то в воздух. — Собери нам поесть, дружище… — теперь стал виден тот, к кому были обращены эти слова.

Маленький гном, ростом чуть повыше Дундария, отметил Свей, появился из сеней и, кивнув черноволосой головой, скрылся. "Он же и двери открыл, наверное…", — подумал Свей.

Забавный маленький помощник Латинды, однако, появился вскоре опять. Он шел по домотканым полосатым дорожкам в кожаных маленьких сапожках и нес большой кувшин с горячим вином с корицей и имбирем, закутанный в цветное полотенце. Перед ним плыло большое серебрянное блюдо с розовым холодным окороком и хлебом…

— Можно ли попросить накормить нашего Ладогарда? — обратился Свей к эльфу.

Тот удивленно поднял брови, а потом, сообразив о ком речь, закивал головой:

— Конечно, конечно… Луцик!..

Гном со смешным именем Луцик ответил очень серьезно, даже гневно:

— Не голоден дракон, на котором вы изволили прилететь! Как только вы отошли от него, он задрал овечку из деревенского стада, а…

— Да мы же на другом склоне Звенящей сели, Луцик, — развел руками растерянно Свей. — Неужели он…

— Вот именно. — Категорично отрезал гном. — А когда пастух ему пригрозил охранным заклятием, он затянул свою песню… Известное дело, мытарь, ну и, пока пастух, простите, блевал, он еще одну овцу увел!

Ольсинор посмеивался сдержанно в белые усы и, когда гном замолчал, сказал:

— Драконы всегда так себя ведут, достойный Луцик, когда выходят на войну… Те, кого они защищают, должны кормить их… так считают они… А сейчас — это не ихняя война… — закончил он довольно уныло, и Латинда вновь с ожиданием посмотрел на него. — Да, — сказал Ольсинор, вздохнув, — ты прав, Латинда, смешно было надеяться, что эта война не коснется Гардоала… Но, мы так давно живем в спокойствии и мире… С тех пор, как старый Ильсинор надел свою корону на Браггов… Но речь теперь не о том, и не плакаться к тебе прибыли мы…

Эльф заерзал нетерпеливо в своем кресле, его проницательный взгляд запрыгал азартно с лица лесовича на своего старинного друга. Он почти ничего не ел, только подкладывал проворно гостям куски мяса и хлеба, и сейчас, Свей улыбнулся, подумав, что Латинда опять попросит дать ему угадать… Так и случилось.