Запад-81 (СИ)

   - Здесь всё в порядке! - решил я. А вот справа пулемётный расчёт копался с пулеметом. Потные, торопливыми движениями рук они перебирали что-то.

   - Ну что ещё там? - крикнул я в их сторону. Не получив от них ответа, повернул голову к старшине:

   - Бессонов! Проверь пулемёт сам! Чего у них там руки трясутся? Старшина быстро подобрался к установке, поставил затвор на место, хлопнул крышкой cтвольной коробки и доложил:

   - Пулемет к бою готов, товарищ лейтенант!

   Время шло. Немцы стояли. Солдаты осмелели, воспрянули духом. Постепенно солдаты стали переговариваться, сначала одним словом, потом фразой, послышались всякие шуточки, прозвучал матерок.

   Солдаты видели, что я лежу на бугре, спокойно и зло покрикиваю и не собираюсь убирать трубу, сматывать телефоны и пятится задом. А это значит, что всё идёт как надо. Танки стояли. Немцы не высовывались. Пулеметы молчали. Но стоило где-нибудь мелькнуть или шевельнуться немецкой пехоте, звучала команда, и все восемь пулемётных стволов сразу оживали. Повеселел народ. Стал смелее смотреть. Я позвал старшину Бессонова и велел ему наблюдать в трубу.

   - Держи их за танками! Будут высовываться, бей короткими очередями! Патронами на сори! Ложись старшина! А я пойду вниз перекурю, пожалуй!

   Спустившись вниз, я устроился на стволе какого-то дерева, достал пачку болгарского "Опала" и закурил.

   - А ведь сигарет хватит на неделю, не больше! Перед выездом на учения, взял блок, в котором осталось шесть пачек, эта была седьмая. Поскольку это была едва третья или четвертая сигарета за день, то в голову шибануло хорошо. Меня слегка повело, и я как-то плавно ушел в воспоминания.

   Этот год, хоть он был и не високосный, оказался для меня неудачным. Окончив семь лет назад университет, по специальности химик, я отработал пять лет в школе, в которую попал по распределению, вернулся домой и два года назад смог устроится на хорошую работу, дежурным оператором на химический завод. Работа была не пыльная, пульт управления находился в отдельном здании, на втором этаже. В смене было по два человека, стоял стол для настольного тенниса. Мы во время смены частенько играли, поглядывая на приборы и прислушиваясь к аварийной сигнализации. Платили неплохо, словом, жизнь налаживалась. В этом году мне исполнялось тридцать лет, после тридцати в армию уже не забирали. После очередных сборов, получив звание старшего лейтенанта, я надеялся, что в армию я так и не попаду. Но не тут то было! В середине января я получил повестку из военкомата. Явившись туда, я узнал, что меня призывают на два года. Все что я добился - летело коту под хвост. Хотя по закону я имел право вернуться на то же место работы, с которого уходил в армию, но кто же уступит мне такое теплое местечко. Короче, жизнь круто развернулась, и уже через неделю я принимал взвод управления второй батареи этого дивизион. За прошедшие годы я практически забыл все, чему учили на военной кафедре. Хорошо, что в дивизионе были еще офицеры - двухгодичники. Все они были моложе меня, т.к. были призваны сразу после окончания ВУЗов. Конечно, было тяжело привыкать к новой жизни, но постепенно я втянулся в новый распорядок жизни и даже появился какой то интерес. Из бывших студентов особенно выделялся Миша Гелеверя. Если остальные изучали только то, что положено по должности, то он всегда старался узнать по больше. Приставал с вопросами по артиллерийской стрельбе к кадровым офицерам, уточнял тонкости при выполнении огневых задач. Может быть это кому то и не нравилось, но комдив Абросимов поощрял его интерес. Это давало свои плоды. На зимних стрельбах он, единственный из "двухгодичников" отстрелялся на "отлично". Точно подготовив данные, он уже вторым снарядом попал прямо в указанную цель, чем удивил присутствовавшего на НП начальника штаба дивизии.

   - Кто этот лейтенант? - спросил он у командира дивизиона.

   - Командир взвода управления дивизиона лейтенант Гелеверя - ответил тот.

   - Кадровый?

   - Нет, "двухгодичник", прошлой осенью прибыл в дивизион.

   - Очень неплохо стреляет для "двухгодичника". Отметьте благодарностью в приказе по результатам стрельб.

   Много помогал он и мне. Часто сидя в классе мы вместе разбирали непонятные для меня вопросы.

   Вообще отношение к нам "двухгодичникам" в дивизионе, было хорошее. Все кадровые офицеры были настроены доброжелательно по отношению к нам. Хотя в общении между собой командиров батарей, чувствовалась некоторая напряженность. Я не мог понять в чем причина, пока Гелеверя мне не объяснил:

   - Мы "двухгодичники" для них не конкуренты. Нам не нужны ни должности, ни продвижение по службе. Отслужили два года и ушли. А каждый кадровый офицер хочет продвинуться в должности и получить звание повыше.

   Подумай, три командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна, конкуренция!