Запад и Русь: истоки противостояния

Мистик ищет единения с Божеством, он устремлен за грань земного. Римлянина же высоты пугали, даже в религии он оставался приземленным прагматиком. Ему казалось достаточным верить, что все в мире объемлет Юпитер, или Нумен, и он хотел о нем знать лишь то, что касается обычной жизни людей, ее обстоятельств и нужд. Человеку, по словам Варрона, важнее всего помнить, «каких богов надлежит почитать публично, какие совершать каждому из них обряды и жертвоприношения».

Разобраться в этом было непросто: древнейший перечень латинских божеств показывает, как велико было их число, а Варрон доводил его до тридцати тысяч. Иной раз, шутя, говорили, что в Риме больше богов, чем людей. Характерно притом, что об этих загадочных существах не знали почти ничего, кроме имен. Да и сами имена — Страх, Болезнь, Доблесть — указывали только на их функции. Это лишний раз подтверждает тот факт, что в богах римляне видели скорее проявления Единого, чем обособленные личности. Можно поэтому сказать, что у римлян, как и у индийцев, многобожие существовало рука об руку со своего рода монотеизмом.

В гробницах Аациума часто находили изображения хижин. И это не случайно, ибо в древности не храм, а дом был для римлянина главным местом богопочитания. Храмы появились позднее в результате чуждых влияний…

…Не только обитатели отдельного жилища, но и весь Populus Romanus, «римский народ», чувствовал себя единой семьей. Из нее исключались только рабы, на которых смотрели как на домашний скот. Кроме того, плебеи — крестьяне, переселившиеся в Рим из других областей, подобно греческим метекам, были сначала ограничены в правах. Совершать обряды могли только патриции, что являлось знаком их господствующего положения»[39].

Из текста вытекает просто поразительное сходство римской веры со старым иудаизмом. Бог-Отец иудеев и римский Ю-Питер (Патер) — тоже Отец. Налицо также иудейская традиция не называть Бога по имени, а лишь по прозвищу («Великий Юпитер, или каким именем повелишь тебя называть»). «Отец» — это ведь прозвище. Даже обычай покрывать голову во время молитвы, — проявление страха перед неведомым, — имеет иудейские корни. А то, что в противоположность язычникам «римляне долго противились антропоморфизму», разве не напоминает иудейскую традицию избегать изображений Божьих? Если о. Мень и не называл приверженцев римского монотеизма евреями, то наверняка только из-за того, что ими они были не в общепринятом смысле этого слова. Я имею в виду их отличное от современного положение в обществе и приверженность архаичному варианту иудаизма — той самой «старой латинской религии» Варрона.

При этом нельзя исключать и язычество римлян. Но здесь надо иметь в виду, что язычниками они были лишь в том смысле, в каком слово «язык» означает «народ». Язычество на самом деле — «народная» религия, т. е. религия простолюдинов, плебса, а отнюдь не всего римского общества. В этом смысле становится понятной фраза о недоступности «монистической философии» «крестьянам Аациума».

Вот «крестьянский» политеизм и лег в основу шаблонных представлений о язычестве римлян, тогда как монотеизм взглядов верхушки, напротив, был потихоньку отодвинут в тень.

Полностью скрыть его все же не удалось. И отнюдь не только рассуждения, подобные приведенным выше, делают его очевидным. Имеются и другие свидетельства, более осязаемые, что ли. Весьма необычно с точки зрения общепринятых представлений о римской истории и религии выглядит, например, факт навязывания римлянам евреями культа некоего «Юпитера Сабазия», малоизвестный широкой публике.

«Согласно Валерию Максиму (Valerius Maximus), жившему в эпоху императора Августа, уже в 139 году до н. э. из Рима были высланы на родину иудеи и астрологи за то, что «пытались повлиять на умы римлян отправлением культа Юпитера Сабазия»…

Мы не знаем, откуда пришли упомянутые выше иудейские проповедники. Относительно термина «Юпитер Са-базий» также существуют разные мнения. Возможно, речь идет о каком-то иудеоязыческом синкретическом культе. Однако куда вероятнее, что Юпитер — это просто обозначение иудейского «Бога», а под Сабазием подразумевается Саваоф (от «цеваот» — воинство) или Шабат (суббота). Уже Теренций Варро (Varro, 116—27 до н. э.), блестящий римский ученый, отождествил Юпитера с иудейским Богом и с присущим ему жестким латинским здравым смыслом заявил: «Неважно, каким именем его называют, если подразумевается одно и то же»[40].

И это уже не итог умозрительных рассуждений, а сведения источников.

В связи со всем этим по-новому воспринимаются многие, кажущиеся незыблемыми, понятия. Это касается, в частности, идентификации патрициев и их роли в римском обществе. Становится понятным смысл высказывания А. Меня о том, что совершение ими обрядов «являлось знаком их господствующего положения».

Вот как трактуется этот вопрос в моей предыдущей работе.