Запад и Восток

— О господи! — воскликнул Дуглас. — Вы что, убили тут кого?

— Не мы.

— Та-ак, — протянул Дуглас. — Рассказывайте, я обещаю никому ничего не говорить. И не писать.

— И даже жестами не показывать, — с ухмылкой подсказал я.

— Ну да.

— Поклянись, — сказал Джейк.

— Джейк, — весело проговорил Дуглас. — Опомнись! Ты же квакер!

Квакеры, как я уже знал, к клятвам относились с предубеждением, считая, что обычное слово человека должно быль таким же весомым, как клятва.

— Я-то квакер, но ты-то — нет.

— Логично, — согласился Дуглас. — Чтоб я сдох, если кому растреплю вашу тайну. Или вам надо на Библии поклясться?

— Сойдет и так, — смилостивился Джейк. — Ты ведь сам раскапывал огородик у Рейнхартов…

— Да, — насторожился Дуглас.

И мы ему рассказали, как обнаружили убийц рядом с собой, и как свершили правосудие, раз уж шериф решил самоустраниться.

— Вот оно как… — промолвил Дуглас, выслушав нас. — Это у вас хорошо получилось. Как-то легче дышать стало, как узнал, что Рейнхарты сейчас не огородик свой перекапывают, а сами уже под травкой лежат. Вы здесь всех покойников нашли, или мне еще поискать?

— Всех, — сказал я. — Они недолго у нас жили. А вот ты привидений не испугаешься?

— Да ну, чего привидений бояться? — Дуглас глянул вдоль улицы: — А Браун бани еще содержит?

— Да, конечно.

— Пойду-ка я пыль смою, а то пропылился в дилижансе, — он встал. — А поесть где можно?

— Рядом с Брауном столовая.

— Ага.

И Дуглас, забросив в дом свой багаж, пошел приводить себя в порядок, а мы вернулись допиливать дерево.

Вечером мы, как говорится в писании, закололи агнца в честь возвращения блудного сына — на самом деле, нет. Просто во время «северянина» поваленными деревьями в стаде паромщика покалечило несколько бычков, и он раздавал мясо родне, в том числе и Макферсонам. Женщины тут же кинулись консервировать на зиму тушенку, а мужчины без особых затей развлекались шашлыками… то есть, конечно, барбекю, но ведь принципиальной разницы нет? Доктор, впрочем, говорил, что барбекю из говядины, а не из свинины — это профанация, и Джейк с Дугласом были с ним согласны, но Норман заявил, что самые правильные барбекю — именно из говядины, а Фокс — нет, только из баранины… такие споры, мне кажется, постоянно возникают, когда мужчины собираются небольшой толпой и оттесняют от готовки женщин, а что именно они готовят — шашлыки, плов или строганину из чира — уже не важно.

По случаю шашлыков наш мужской клуб переместился с веранды магазина… на самом деле, я опять вру, чисто теоретически мы собрались на веранде, но фактически то и дело зависали около земляной ямы, где готовилось мясо, только Дуглас воротил нос от готовки, говоря, что не для того он тратил деньги на помывку, чтобы тут же продымиться. Мы рассказывали ему наши новости (деликатно помалкивая о Рейнхартах-Бауэрах), а Дуглас рассказывал, как много повидал и как много написал с той поры, как мы не виделись (и тоже историю Рейнхартов он обходил стороной).

Понятное дело, под мясо хорошо пошли разные напитки, алкогольные и не очень.

Когда зашло заполночь, Дуглас вдруг вспомнил, что не озаботился обзавестись матрацем, и спать придется на голых досках, потому что из спальных принадлежностей у него только тонкое суконное одеяло. Конечно, ему доводилось проводить ночи и в более спартанских условиях, но уж сегодня-то надо было сперва о ночлеге позаботиться, а уж потом к Макферсону идти. Сам виноват, да.

— Ничего-ничего, — сказал Макферсон, — сейчас что-нибудь придумаем. — Он тяжело поднялся и утопал в дом.

Минут десять спустя миссис Макферсон вынесла охапку волчьих шкур.

— Наматрацники-то есть, но сейчас вам ватой их набивать не стоит, — заявила она. — Еще подожжете сарай.

— О, конечно, — с легкостью согласился Дуглас, перехватывая охапку. — Спасибо!

— А Джемми уже спит, — продолжила миссис Макферсон. — И вам пора спать, джентльмены.

Мы потянулись по домам, тяжело волоча животы, набитые мясом.

Утром работать как-то не хотелось, поэтому я часа два ворочал доску так и этак, подыскивая оптимальное положение. Из-за похолодания пришлось занести доски в комнаты и заново обустраиваться. Норман как-то ловко устроил себе рабочее место: раз — и он уже сидит и всем доволен, а мне то тени мешают, то стол далеко…

— Иди погуляй, — наконец сказал Норман. — Капризничаешь тут как маленький, надоел. Дерево вы с Джейком уже допилили?

— Да, конечно.

— Я думал, тебе какие-нибудь идеи в голову придут, — произнес Норман. — Пока пилишь.

— Ага, пришли, — буркнул я, собирая карандаши в ящик, — пора бы уже изобрести бензопилу «Дружба».

Сгоряча я обозвал пилу по-русски, и Норман повторил за мной с вопросительной интонацией:

— Binzopeeladrooshbah?..

Я махнул рукой:

— Все равно не получится.

— А расскажи, — предложил Норман, сел верхом на стул и приготовился слушать.