Запад и Восток

— М-да, ладно, я к себе, спать. Помозгуем завтра, — зевнул прямо мне в лицо Шон через несколько минут. — Увы, татуировок на твоей картине не разглядеть, то есть понять, из каких племён эти шаманы, невозможно. И народа двадцать восемь человек — ни туда ни сюда, неясно, то ли это шаманы с помощниками из одной группировки, скажем, северной, то ли неполный состав ото всех триб. Если что ещё такое привидится, постарайся получше запомнить. И сразу зови меня.

Я вздохнула…

Проснулась за час до рассвета после на удивление дурацкого сна. Снилось, что гоняюсь с хворостиной за поросёнком, а этот поросёнок — мой прежний хозяин, Сибир. Ну да, Шон превратил же того в подсвинка… но ведь прежде я о Сибире и не вспоминала. Так к чему же такое привиделось? И считать ли это намёком на что-то или просто глупым сном?

Сползла на край кровати, свесив босые ноги, и задумалась. Вот каким боком тут свиньи? Должна я этим откровением или озарением с кем-то поделиться? Или стоит сходить, умыться холодной водой, снова забраться в постель, свернуться клубком рядом с Асом и заснуть снова, пока спать дают?

Оглянулась на спящего на спине Аскани. В голубоватом предрассветном полумраке на фоне разметавшихся по подушке чёрных волос казалось, что прекрасное лицо светится. Безмятежное, с тенями от длинных ресниц на гладких щеках, с чуть приоткрытыми губами… Высокие скулы, прямой нос. Невероятно хорош. Смотришь — и сердце колотится. Может, не будь он таким красавцем, мне б легче было решиться выйти за него замуж. Но говорить ему этого нельзя, а то возьмёт и учудит что-нибудь, тоже превратится в хрюшку, лишь бы мне угодить.

Превратиться… Превратиться… Отчего вдруг это показалось важным?

Укусила кулак — уж не знаю отчего, но такое мелкое самоедство помогало сосредоточиться или поймать за хвост ускользающую мысль. Вот! Сообразила! Орков можно превращать, тем самым обезвреживая. Гм, а можно ли? Надо спросить у Шона, а то вдруг они защищены от человеческой магии? Или не защищены, если он их в стазис загоняет? Всё, сил нет терпеть, пошла спрашивать, а то к утру забудется!

Размышляя, к каким последствиям может привести превращение вождя трибы в поросёнка на глазах соплеменников или, скажем, любимой жены, неслышно вышла из комнаты и поскреблась в дверь напротив — спальню принца Шаоррана, которую временно занимал Шон. Надеюсь, принца там нет? А то как-то в этом доме все приходили и уходили внезапно, возникая из воздуха и растворяясь в нём в самые неожиданные моменты.

«Какого брыха? Воробей? Это ты?»

Ну вот, разбудила.

«Мне приснилось…»

«Приснилось? Заходи быстрее и рассказывай!»

Шон предсказуемо был в любимой фланелевой пижаме. А я… ну, я как-то не сообразила, что на мне обычное безобразие на лямочках, но учитель же меня сто раз видел. Так что, наверное, ничего.

— Что, свинья? Тебе приснилась свинья? — Шон озадаченно почесал нос. — И к чему, думаешь, такое?

— К заклинанию истинной трансформации, которым ты владеешь! Если оно не очень энергоёмкое, то так можно устроить дикий бедлам и сумятицу, если, скажем, превратить шамана в свинью, а вождя — в козла!

Высказалась и замерла, ожидая реакции Шона. Похвалит или покрутит пальцем у виска? Сейчас узнаю.

— Вообще-то трансформация берёт немало… Но… — захихикал, — …как тебе такое в голову пришло? Я тут как раз размышлял над тем, чем можно орков напугать. И выходило, что ничем. — Тон Шона стал серьёзным. — Хашург не считает нужным ставить в известность своих приверженцев, что он попросту питается их жизнью, кровью и муками. Что они для него — не больше чем еда. Орки верят, что приносят жертвы духам своих предков, а после смерти сами станут духами и будут защищать из загробного мира живых родичей и питаться жертвами, которые те возлагают на алтари. Я прикидывал так и эдак, нельзя ли как-то донести до орков правду. Понимаешь? Одна песня, если ты делаешь что-то сейчас, чтобы в будущем получить за это воздаяние. И совсем другая — если тебя просто используют, а выжав досуха, вышвыривают за ненадобностью, как сдохшего шелудивого пса. Только как такое рассказать, чтоб поверили? В общем, выходит, что смертью — особенно смертью в бою — орков не напугать. Чего бояться, если на том свете ты останешься воином, почитаемым всем родом, и будешь пировать? А вот если сделать, как ты сказала, то есть превратить при жизни во что-то мелкое, трусливое и презираемое, будет сущий ужас. Какой почёт, если ты — козёл?

Я засмеялась. Уф, значит, правильно я пошла будить Шона, даже свинья в магическом арсенале может пригодиться!

— Но козёл — слишком очевидно… да и крупноват. Надо придумать кого-то похитрее.

— Заяц? — заглянула наставнику в глаза. — Или жаба?