Запад в огне

Единственное, что меня здесь радует, так это роскошная природа и жаркое солнце. А еще здесь невероятно красивые вечера, и ночью все небо в звездах! Бывает, подойду к окну и любуюсь на эти мерцающие огни.

Мне повезло, застал полнолуние, так луна такая огромная и желтая, что напоминает репу с огорода моего деда…»

Вдруг снаружи послышался какой-то неясный шорох. Подняв голову, капитан глянул в окно. И в проеме между занавесками увидел отчетливый силуэт человека. Лицо разглядеть не удалось, но, даже спрятанное в глубокой тени, оно излучало враждебность. Тимофей понял, что в следующую секунду прозвучит выстрел. Мышцы мгновенно напряглись, и он бросил тренированное тело в угол комнаты, периферическим зрением успев заметить ствол вскинутого автомата. И в тот же момент прозвучала короткая очередь. Ударившись в стол, она сбила на пол настольную лампу, разбросала побитое стекло далеко по углам, колючие осколки зло впились в кожу.

Перекатившись к стене, Тимофей извлек из кобуры пистолет и дважды выстрелил в окно. По звуку понял, что первая пуля прошла прицельно, точно в проем рядом с тем местом, где стоял неизвестный, а вот вторая глухо ударилась в стену, рассыпав по полу куски штукатурки. Стараясь не напороться на пулю, он подскочил к окну и выстрелил еще дважды в колыхнувшиеся кусты.

Еще через несколько секунд услышал, как со стороны проселочной дороги испуганно всхрапнул конь и, будоража летнюю ночь, ритмично зацокали копыта, удаляясь.

С улицы раздался рассерженный голос:

— Кто стрелял?!

Дверь с сильным стуком распахнулась, и в комнату влетел встревоженный старший лейтенант Григоренко.

— Вы не ранены, товарищ капитан?! С вами все в порядке?

Только сейчас Тимофей почувствовал, что прыгнул неудачно: зацепил плечом громоздкий ящик, не к месту стоявший в углу, и вот теперь содранную кожу немного саднило. Завтра будет болеть еще сильнее, но это уже не важно, во всяком случае, это куда лучше, чем лежать с простреленной головой.

— Я в полнейшем порядке, — угрюмо отозвался он.

Через окно на него смотрели двое бойцов в плащ-палатках. Один из них, видно, старший по званию, доложил:

— Товарищ капитан, отправили группу на поиски стрелявшего.

— Предупредили, чтобы поосторожнее? В такой темноте и на пулю можно нарваться.

— Все бойцы с боевым опытом. Знают, что делать.

— Хорошо.

— Откуда ты?

— Старшина Щербак, из полковой разведки.

— А зовут как?

— Богдан, — слегка улыбнулся старшина.

— Часто здесь у вас такое?

— Случается. Район неспокойный, товарищ капитан, не знаешь, из-за какого куста могут пальнуть. Даже плащ-палатки носим, чтобы бандеровцы не знали, в каком мы звании. Они ведь всегда в старшего стреляют.

— Но здесь же гарнизон стоит, неужели не боятся?

— Наглеют! Но больше зверствуют в селах и хуторах, там, где наших немного. Например, вчера подполковника на одном хуторе застрелили, на постой остановился. Стреляли в него вот так же, через окно.

Тимофей Романцев сунул пистолет в кобуру.

— Невеселая история.

В комнату вошел подполковник Гурков.

— Мне только что доложили… Как вы, товарищ капитан?

— Бог миловал.

— Находимся в глубоком тылу, а такое впечатление, что на передовой… Хотя на передовой все куда понятнее — впереди враг, позади — отчизна! А тут как-то все перемешалось. Вроде бы и тыл, а пулю в лоб из любого куста можно схлопотать.

— Нужно принять меры к дополнительному охранению. Негоже почем зря людей терять.

— Патрулирование усилено. На каждом конт-рольно-пропускном пункте стоит отделение автоматчиков. Вокруг гарнизонов парные дозоры в пределах визуальной видимости. Караулы увеличены едва ли не вдвое. Запрещено солдатам и офицерам ходить по одному, велено даже на постое держать при себе оружие. Как бандеровцы сюда прошли, непонятно. Будем разбираться! Вы бы, товарищ капитан, поберегли себя. Не хотелось бы терять еще одного начальника отдела контрразведки. Ведь только неделя прошла, как вы прибыли!

— Мне теперь и к окну, что ли, подходить нельзя? — невольно хмыкнул Тимофей.

Он закрыл оконные рамы, плотно зашторил занавески, отгородившись от враждебной ночи, а заодно и от луны со звездным небом, и повернулся к старшему лейтенанту, который несколько растерянно топтался у порога:

— Ты чего здесь стоишь? Дело, что ли, какое-то есть?

— Товарищ капитан, — несколько обескураженно произнес Григоренко, — может, распоряжения какие-нибудь будут?

— Будут, — охотно отозвался Тимофей и показал на громоздкий ящик, стоявший у стены: — Что в этом ящике?

— Хозяйственное мыло.

— И что же оно делает в кабинете начальника контрразведки?