Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

В докладной записке обращалось внимание на то, что на станциях загрузки часто собираются родственники и знакомые выселенцев, которым последние с негодованием передавали, чтобы возвращались нелегалы, из-за которых они, дескать, страдают. «В Збаражском районе Тернопольской области был выслан и вывезен на станцию погрузки старик Ястребовский, сын которого находился на нелегальном положении. Нелегал Ястребовский, узнав, что отец выслан, явился на станцию и, рассказав о том, что перешел на нелегальное положение, в присутствии родственников и знакомых начал просить об оставлении отца, а сам обещал искупить свою вину. Семья Ястребовских освобождена. Когда старик Ястребовский выходил из вагона, выселяемые кричали ему вслед. «Передайте и нашим подлецам, чтобы немедленно явились, пока нас еще не вывезли». Аналогичные случаи имели место и в других областях».

Своеобразной формой репрессий, по мнению Г. Грицюка, стали призывы в ряды Вооруженных Сил СССР. Так, осенью 1940 г. был призыв мужчин 1918, 1919 гг. рождения. Предполагалось призвать около 50 тыс. человек, преимущественно украинцев. Сюда следует отнести группу резервистов, включенных в состав Красной армии еще в мае, а также в июне 1941 г., уже после нападения Германии на СССР[431].

Трагическую страницу в истории советских репрессий 1939–1941 гг. составляют аресты, истязания и расстрелы заключенных тюрем Волыни и Галиции. В 1939 г. органы госбезопасности арестовали здесь: в 1939 г. — 10 566 лиц, в том числе 5406 поляков, 2 779 украинцев, 439 евреев; в 1940 г. — 47 403 лица, в том числе 15 518 поляков, 15 024 украинца, 10 924 еврея, задержанных, как правило, за нелегальный переход германо-советской демаркационной линии, в январе-мае 1941 г — 8 594 лица, в том числе 5418 украинцев, 1 121 поляк, 801 еврей. В целом среди 66,5 тыс. лиц арестованных с сентября 1939 г. до мая 1941 г. в Западной Украине, 45 тыс. были лишенные свободы, в том числе 15 тыс. поляков, 15 тыс. украинцев, свыше 8 тыс. евреев[432].

Известно также, что еще 3 октября 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О порядке утверждения приговоров военных трибуналов в Западной Украине и в Западной Белоруссии», которое касалось и военнослужащих польской армии: оно предоставляло право Военным советам Украинского и Белорусского фронтов утверждать приговоры трибуналов к высшей степени наказания «по контрреволюционным преступлениям гражданских лиц в Западной Украине и в Западной Белоруссии и военнослужащих бывшей польской армии»[433].

В начальный период германо-советской войны карательные органы СССР уничтожили в тюрьмах Западной Украины тысячи арестованных и депортировали десятки тысяч лиц, из которых большая часть также была ликвидирована во время эвакуации, а остальные оказались в концлагерях. По распоряжению из Кремля все политические заключенные в тюрьмах пограничной полосы подлежали расстрелу. В Западной Украине было расстреляно от 40 до 50 тыс. лиц[434]. Так, 5 июля 1941 г. начальник тюремного управления НКВД УССР капитан госбезопасности Филиппов подготовил наркому внутренних дел республики В. Сергиенко докладную записку «О эвакуации тюрем западных областей УССР». Здесь, в частности, сообщалось: «В соответствии с приказом работников НКГБ в тюрьмах Львовской области было расстреляно 2 464 заключенных; освобождено 808 заключенных, преимущественно обвиненных в бытовых преступлениях. Все расстрелянные были закопаны в ямы, вырытые в подвалах тюрем, в г. Золочеве — в саду… в двух тюрьмах Дрогобычской области; в городах Самбор и Стрый расстрелян 1 101 заключенный; в тюрьмах Станиславской области расстреляно 1 000 заключенных, города Луцка — 2 000, в Ковеле — 194, в Дубно — 260; из Чорткова эвакуировано 954 заключенные, по дороге расстреляно при попытке бегства 123 заключенных — членов ОУН»[435]. В июне-июле 1941 г. в тюрьмах западных областей было расстреляно свыше 8 тыс. человек, среди которых большинство составляли политические заключенные. Многолетний узник советских концлагерей Г. Дидык писала: «Я до сих пор не могу спокойно вспоминать страшные картины, которые пришлось увидеть в первые дни войны. Тогда, после отступления советских войск, разыскивая близких мне людей, я была в тюрьмах Львова, Тернополя, Бережан, Нараева. Я видела вытащенные из застенков и скрытых ям и выставленные для опознания родными и друзьями тысячи трупов расстрелянных, замученных, иногда со следами варварских издевательств: вырезанными на теле трезубцами, выколотыми глазами, вырезанными носами, ушами, грудью»[436].

5 марта 1940 г. Л. Берия в объемной записке предложил И. Сталину расстрелять польских офицеров, жандармов, полицейских, осадников и других из трех спецлагерей для военнопленных и заключенных тюрем западных областей Украины и Белоруссии. Он мотивировал это тем, что 14 736 лиц, которые находились в лагерях для военнопленных, и 18 632 узника тюрем Западной Украины и Белоруссии (из них 10 685 поляков) были «закоренелыми неисправимыми врагами советской власти»[437].