Западная Европа. 1917-й.

Суды над участниками первомайских выступлений в Ломбардии и других местностях Италии начались сразу после 1 мая и шли всю весну, лето и осень 1917 г. Подсудимыми были в основном женщины и подростки. Судили их за участие в первомайских демонстрациях (там, где они, несмотря на запрет, все же состоялись), за пение антивоенных куплетов. В Ломбардии и других местностях, где произошли в тот день взрывы народных волнений, — еще и за то, что они громили лавки, кидали камни в полицейских, ругали их, сопротивлялись им при аресте и т. п.

Приговаривали подсудимых к нескольким неделям, а то и нескольким месяцам тюремного заключения. Карло Песси — сапожник по профессии и синдик Новы (маленькой коммуны близ Милана), который 1 мая 1917 г. призывал крестьян не отдавать властям реквизированный скот, а также, если верить газетным отчетам, звал их к «немедленной социальной революции», — был присужден к 10 годам тюремного заключения.

В дни первомайских волнений интервентистские газеты Милана упрямо твердили, что в городе «все спокойно». Не успели волнения затихнуть, как те же газеты выступили с обвинениями по адресу Орландо, который своей «снисходительностью и терпимостью» к саботажникам якобы сделал возможными недавние события.

Во второй декаде мая резолюции, требовавшие от Орландо «энергичной политики, способной обеспечить спокойствие на внутреннем фронте», приняли (теми или иными словами это требование формулируя) едва ли не все интервентистские организации, партии и группы Милана. Они заявляли, что нужна беспощадная борьба «не только с внешними, но и с внутренними врагами», что внутренние враги — это «не только шпионы на жалованье у Германии, но и все те, кто выступает против войны», все те, кто «стремится усилить, а не ослабить естественное недовольство бедняков лишениями и жертвами войны».

«Итальянское правительство должно быть правительством тех, кто за войну. Во всех остальных надо видеть врагов и в случае нужды обращаться с ними, как с врагами», — писал Муссолини^{309}. В его газете «Пополо д’Италиа» требования «сильной власти» перемежались угрозами «выйти на улицу» и «повторить майские дни 1915 г.».

В мае 1915 г. уличные демонстрации и буйства, организованные интервентистами под лозунгом вступления в войну на стороне Антанты, помогли правящей верхушке подавить сопротивление джолиттианской оппозиции войне. Они вынудили, в частности, итальянский парламент, депутаты которого в подавляющем большинстве были настроены нейтралистски, санкционировать вступление Италии в войну.

Призыв «повторить майские дни» был поэтому призывом к отказу от конституционных методов борьбы, к уличным буйствам и насилию.

К требованиям интервентистов Милана — города, ставшего ареной первомайских волнений, — присоединились интервентисты Рима, Турина, Генуи, Флоренции. Встревоженные ростом народной активности, инвервентистские организации различных городов делали попытки столковаться между собой и выработать общую линию поведения. Они решили, в частности, вручить Бозелли от имени отдельных городов мемуары— «памятные записки», которые отразили бы позицию и требования интервентистов.

Как и многие интервентистские документы тех дней, мемуары сбрасывали со счетов подлинные причины народного возмущения войной. Антивоенные выступления масс они пытались представить всего лишь результатом «беспрепятственной, длительной и лживой» пропаганды пацифистов.

Первомайские волнения, говорилось в миланском ме-муаре, пронеслись над Ломбардией, как «вихрь безумия». В ходе их слово «мир», написанное на знамени бунтующих женщин, стало «словом измены». Документ, при составлении которого первую скрипку играли экстремисты, требовал от правительства «проявить патриотическую ярость против тех, кто саботирует, пусть даже только словесно, войну». В нем содержалось немало низкопробной демагогии, вроде призыва расстрелять всех спекулянтов продовольствием, по были и требования, выражавшие подлинную программу «сторонников жестких мер» и «войны до победы»: интернирование всех находящихся в Италии подданных вражеских стран, изгнание нз государственного аппарата всех «скрытых нейтралистов», изгнание их из храмов (это было направлено против нейтралистски настроенной части итальянского духовенства) и вообще борьба «всеми средствами и без жалости» со всеми противниками войны.