Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

В то время как все члены семьи Никиты Хониата оставались вместе, семья Месарита добровольно разделилась; их дом тоже был уничтожен одним из пожаров. Николай рассказывает, что в ночь захвата города его брат Иоанн пошел в церковь Святого Георгия Манганского, сам он – в Большой дворец, где он был дьяконом Фаросской церкви, а их мать попыталась найти убежище в Святой Софии. На следующее утро братья ненадолго встретились на развалинах своего дома, чтобы обменяться новостями. Иоанн возвратился в Манганский храм и находился внутри его, когда до него добрались крестоносцы. Все люди, которые нашли для себя убежище в этой церкви, были захвачены в заложники и подверглись жестокому обращению, но при виде лица Иоанна – лица аскета – победители остановились. Истощенный от постоянного воздержания, он носил длинную спутанную бороду; от его фигуры святого-пустынника даже латиняне отпрянули в благоговении. Чувствуя над ними свою власть, Иоанн сказал, что его пустой кошелек лишил его страха перед ворами. Вскоре его позвали предстать перед бароном, который командовал в Мангане, так как тот узнал, что Иоанн был одним из немногих отшельников, поднявшихся над этой катастрофой; его разум не был опечален или подавлен, но он прославлял Господа за то, что тот наказал так византийцев за их грехи. И хотя сам барон был распутным и необузданным человеком, он почитал такое смирение. Когда перед ним предстал Иоанн Месарит, барон предложил ему занять почетное место на собрании; Иоанн настаивал на том, чтобы сидеть на полу, но барон обхватил его руками и усадил на предложенное место, а сам расположился у ног аскета. Привели переводчика, и после некоторой беседы барон объявил, что если бы у Византии был такой предводитель, то крестоносцам пришлось бы признать поражение. Франки продолжали оказывать Иоанну различные почести, кормить его, по словам Николая, как в древности одного святого кормили вороватые вороны-людоеды.

С покоренными византийцами не всегда обращались бесчеловечно или безжалостно. Никита Хониат дважды встретил сострадание у венецианцев, которые защитили его, и у солдат, которые не допустили, чтобы их товарищ ослушался постоянно действующего приказа. В то время как крестоносцы с презрением относились к манерам и учености византийцев, они проявили уважение к аскету Иоанну Месариту: пусть он был раскольником, но его следование примеру, поданному Иисусом Христом, было очевидно всем. Но такое гуманное отношение было скорее исключением, нежели правилом. В своей риторической манере Николай Месарит кратко излагает точку зрения византийца на разграбление города: «Тогда улицы, площади, двух- и трехэтажные дома, святые места, монастыри, дома монахов и монахинь, святые церкви (даже Божья Большая церковь), императорский дворец оказались заполненными врагами – обезумевшими воинами с мечами, одетыми в железо, от которых веяло убийствами, копьеносцами, лучниками, кавалеристами, хваставшимися ужасными вещами, лающими, как Цербер, и дышащими, как Харон. Они грабили святые места, топтали божественные предметы, буйствовали над святынями, швыряли наземь святые образа Иисуса Христа и Его Святой Матери, висевшие на стенах, а также образа святых, которые извечно были милы Господу Богу, изрыгали клевету и богохульства и брань, к тому же отрывали детей от их матерей, а матерей – от детей, обращались с девами развратно и позорно в святых храмах, не боясь ни гнева Божьего, ни мести человеческой. Они обыскивали женские груди, чтобы посмотреть, нет ли на теле женского золотого украшения или не спрятано ли оно там; женщинам распускали волосы и снимали с них головные покрывала; их, бездомных и не имевших денег, волочили по земле. Повсюду слышны были стенания, плач и горе повсюду. Совершались непристойности, если какой-либо красивый предмет находили спрятанным в укромном уголке тела; так злодеи и смутьяны оскорбляли саму природу. Они убивали новорожденных, скромных матерей семейств, обнажали пожилых женщин и насиловали старух; они пытали монахов, били их кулаками, пинали ногами в живот, стегали кнутами и рвали на части тела их преподобий. Кровь человеческая проливалась на святые алтари, и на каждый вместо Агнца Божьего, принесенного в жертву ради спасения вселенной, притаскивали, как овец, людей и обезглавливали там, и на святых могилах негодяи убивали невинных. Так поклонялись святыням те, кто нес на своих плечах Крест Господень; так поступать их научили их собственные епископы. Так зачем же называть их крестоносцами? Это епископы среди солдат или солдаты среди епископов? И зачем подробно рассказывать о многом в этой речи? Вы все знаете, чем закончились эти ужасные деяния, ведь вас не было среди тех, кто творил насилие, вы были среди тех, кто подвергался ему».

Приложения

1. Хронология первых лет правления Исаака Ангела