Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

Большинство норманнов больше интересовал грабеж, нежели убийства; трупы и церкви в равной степени были их добычей. Они вскрыли гробницу покровителя города святого Димитрия и забрали венец святого и одну из его ступней, пока какой-то сицилийский офицер не остановил их. Сифантосу были хорошо знакомы такие сцены; он собрал свои трофеи и пленников на ипподроме, где оглядел их, сидя в седле. Среди его самых ценных пленников были Маврозом и митрополит Евстафий. Норманнские солдаты искали главным образом драгоценные металлы и ювелирные украшения, а во вторую очередь – железные кольца, гвозди, кинжалы и наконечники для стрел. Они продавали такие византийские предметы роскоши, как книги, ценные ткани, парфюмерию, лекарства и красители уличным торговцам лишь за долю их стоимости. Но даже маркитанты не могли принять такое большое количество товаров, которое появилось в результате разграбления города, и на улицах лежали груды добра, к которому уже никто не проявлял внимания.

Ближе к вечеру норманнские главнокомандующие – граф Балдуин и граф Ришар Ачерра в какой-то степени восстановили порядок, и до конца норманнской оккупации в ноябре их войска поддерживали дисциплину днем. Теперь граф Балдуин взял управление городом в свои руки. Имея дело с завоеванным населением, он вел переговоры с Евстафием, который какое-то время содержался как пленник на корабле Сифантоса, а затем был отпущен на свободу. Митрополит немедленно возглавил жителей Фессалоник и вместе со своими подчиненными прикладывал усилия к тому, чтобы облегчить бедственное положение своей паствы. Евстафий пишет, что не гнушался лестью, какой бы низкой она ни была, чтобы добиться расположения графа Балдуина, и в какой-то мере добился немалых успехов: «…мы не спасовали перед этим человеком и, стоя непоколебимо, добились от него клятвы в том, что побежденным больше не придется страшиться быть убитыми или повешенными. И с того времени нас оставили в покое, насколько это было возможно. Но полностью это было невозможно среди латинян, так ненавидевших греков». Граф Балдуин проявил по своей прихоти щедрость: возместил урон, нанесенный гробнице святого Димитрия, и отослал Евстафию книги, серебряные канделябры, иконы и другие церковные ценности, большая часть которых не представляла для него интереса. Некоторые другие латиняне тоже делали пожертвования для облегчения положения несчастных горожан.

Против Евстафия выступила группа экстремистски настроенных норманнских рыцарей, которые были сторонниками жесткой политики в отношении византийцев. Они проклинали себя за то, что не перебили всех жителей города в день его разграбления, и, помимо всего прочего, говорили: «Зачем нужны головы на таких телах?», «Их кровь не может смешиваться с нашей» и «Надо спросить разрешения у короля, и тогда всем им не жить, а латиняне поселятся здесь, и все будет отлично». Удивительно, что Евстафий хотя бы отчасти справился с этими разжигателями ненависти.

На время оккупации норманны поселились в городских домах: военачальники – в главных особняках, а каждое армейское подразделение разместилось в отдельном доме. Уцелевшим византийцам пришлось искать убежища везде, где только можно, и ютиться в каморках, лачугах, шалашах и т. д. Норманнские солдаты не оставили никому подходящей одежды: что-то большее, чем лохмотья, обрекало их обладателя на возможность быть схваченным любым латинянином, встретившимся ему на пути, по подозрению в том, что он имеет и скрывает что-то ценное. В поисках богатств победители вскрывали полы и грабили могилы. Они заставляли местных жителей коротко стричь волосы и бороды по латинской моде и носить головные уборы. Побежденные страдали не только от холода, но и голода, так как византийцы, жившие в других местах, отказывались поставлять продовольствие, а соседи – армяне и евреи продавали его только по высоким ценам. Население спас исключительно хороший урожай винограда, так что люди продавали захватчикам вино в обмен на одежду и продовольствие.

Днем жители города терпели буйный темперамент и жестокие игры норманнских войск. Ни один византиец не мог пройти по городу, не пострадав от унижения: норманны с удовольствием дразнили, били ногами и плевали на побежденных, а западные рыцари сбивали с ног лошадьми всякого бедолагу, какой попадался им на пути. При поимке любого бывшего домовладельца нынешние обитатели его жилища подвергали пыткам с целью узнать, где он спрятал свои богатства. Побежденных заставляли радоваться своему «освобождению», но им не было позволено смеяться над латинянами: любого, кто хоть хмыкнул или улыбнулся в их присутствии, латиняне немедленно избивали.