Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Термин "гносис" буквально означает "познание", но технически он стал обозначать особую форму мистического познания, которая была характерна для некоторых религиозно-философских течений позднего язычества, в особенности еретических сект, вдохновлявшихся идеями христианства. А. Фестуджер определил его так: "Гносис означал новую новый способ познания Бога, опирающегося более не на разум, а на своего рода непосредственное озарение. Гностическими могут считаться герметические доктрины (например, см. "Халдейские Оракулы"). Однако гностическая теория, которая нас сейчас интересует, будучи связана с христианством, содержала в себе различные эллинистические и восточные элементы, поэтому вызывали оживленную полемику и критику Отцов Церкви.

До последнего времени ученые, испытывая недостаток в исторических документах, были вынуждены довольствоваться при реконструкции христианского гносиса свидетельствами критиков. Однако в 1945 году в Наг-Хаммади (Верхний Египет) случайно найден сосуд с 53 рукописями гностиков на коптском языке, из которых 43 оказались совершенно неизвестными. Лишь в 1977 году был опубликован полный английский перевод, некоторые из текстов представлены на европейских языках в "Апокрифах Нового Завета". Еще не проделаны необходимые изыскания и анализ этих текстов не завершен, однако уже можно говорить о некоторых существенных чертах гносиса, не вдаваясь в различия между течениями.

Специфический объект гностического познания — Бог и все в конечном счете связанное со спасением человека. Основной текст посвящен разъяснениям по поводу вопросов: а) кем мы были и чем стали, б) где пребывали и куда заброшены, в) куда желаем идти и от чего хотим избавиться, г) что есть рождение и возможно ли возрождение.

В гностическом опыте печаль и тревога выступают фундаментальными состояниями. Гностика интересуют негативные аспекты сознания, радикальный внутренний его разрыв, пропасть между добром и злом, обозначена тем самым наша подлинная идентичность. Человек страдает от зла, то это означает его причастность к добру, значит, он происходит из другого мира и должен туда вернуться. В этом мире мы — в изгнании, наша родина — мир иной. В одном из гностических сочинений мы читаем: "Кто познал мир, тот нашел труп, и мир не достоин того, кто нашел этот труп". Гностик должен углубиться в познание самого себя и лишь через самопознание он может вернуться на родину. Наиважнейшую роль в этом возвращении играет Спаситель (Христос), один из божественных "эонов".

Гностики разделяли людей на три категории: "пневматических", в коих преобладает Дух (пневма); "психических" (с доминантой психэ); и так называемых "гилических" (в них преобладает материя, гиле). Эти последние осуждены на смерть, первые определены к спасению, вторые же могут спастись, если воспоследуют указаниям первых, избранных, обладающих "гносисом".

Этот мир лежит во зле, он создан не Богом, а злонамеренным Демиургом. Сущность гностического взгляда отчетливо выразил Плотин "Они утверждают, что Демиург злонамерен, и им созданный космос порочен". Ясно, что ветхозаветный Бог как творец порочного мира противостоит евангельскому благому Богу — Христу Спасителю. Телесное обличье Христа является чистой видимостью. (Эта идея, как быстро заметили другие христиане, обесценивала страдания, смерть и Воскресение Христа.) Аллегорическая интерпретация священных текстов была призвана поддержать их доктрину.

Особенно любопытной и усложненной выглядит гностическая теория там, где она выводит всю реальность из некоей первозданной целостности. Так называемые "зоны" — вечные частицы — излучают свои подобия (Христос — последний Эон). Таково же происхождение и человека. Итак, мы видим вкрапления в гностическую мысль идей различного происхождения (мифологических, фантастических и других).

Гностическая теория выступает как тайна, открытая Христом лишь немногим ученикам, предстает аристократическим рафинированным учением, отличным от евангельского. Гностические евангелия можно воспринимать как документы тайного откровения.

Среди гностиков известны Карпократ, его сын Епифан, Василид и его сын Исидор, особенно много последователей имел Валентин.

Отцы Церкви не без оснований усматривали в них еретиков. Действительно, это была эпоха, когда исчезал один духовный мир и нарождался другой, а потому доминировало настроение тревоги, которому гностики (возможно, более адекватно, чем другие философские учения) придавали определенную интонацию, консонировавшую с духом своего времени. В одном из документов, найденных в Наг- Хаммади, читаем: "Неведение Отца вызывало тревогу и ужас. Тревога сгустилась, как туман, так что ничего не стало видно..." Сама материальность и телесность порождали опыт страдания, ужаса, утраты чувства выхода, пути к свету. Все же гностический опыт как попытка ответить на вызов своей эпохи оказался слишком хрупким, чтобы завоевать будущее.