Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Значение Никейского Собора (325) состоит в принятии так называемого Символа веры, обязательного для всех, сознающих себя христианами (кредо). "Веруем во единого Бога Вседержителя (пантократора = pantokrator = omnipotens) Творца (poietes = factor) всего видимого и невидимого. И во единого Господа, Иисуса Христа, единородного Сына Божьего, рожденного (genetheis — natus) Отцом Своим, от сущности Отца (ousia = substantia). Бога от Бога, Света истинного от Света истинного, рожденного (ghenetos = genitus), несотворенного (poietheis = factus), единосущного (homoousios — consubstantialis) Отцу Своему, волей Которого все сотворено (egheneto — facta sunt), что есть на небе и что есть на земле; ради нашего спасения Он сошел и воплотился посредством Святого Духа... а на третий день Он воскрес и вознесся на небо и приидет вновь, чтобы судить живых и мертвых... Верую в Дух Святый"[2].

Позже святым Августином будет предпринята новая попытка углубить понятие Личности в контексте тринитарной персональности (hypostaseis, personae).

Отцы Каппадокии и Григорий Нисский

Среди теологов этого времени особенно интересен Григорий Нисский (335 — 394), который вместе с братом Василием (331 — 379) и Григорием Назианзином (330 — 390) стал достойным преемником греческого наследия. Вернер Джегер охарактеризовал это гак: "Ориген и Климент вышли на высокий уровень рефлексии, однако теперь требовалось куда больше. Ориген, без сомнения, придал христианской религии дух греческой философской традиции, но то, к чему стремились Отцы Каппадокии, это была некая тотальная христианская цивилизация. Задавшись такой целью, они внесли существенный вклад в создание новой широкой культуры, что очевидно вытекает из любого фрагмента их сочинений. Они противостояли греческой мысли, стимулируемой государственной мощью (вспомним императора Юстиниана), но тем не менее не скрывали своего восхищения перед наследием греков. Между греческой религией и греческой культурой можно найти демаркационную линию. Очевидно, есть жизненная связь между христианством и эллинизмом в новой форме и на другом уровне, найденная уже Оригеном. Не будет большим преувеличением говорить о некой разновидности христианского неоклассицизма. В каппадокийских трудах христианство выступило законным правопреемником греческой традиции, достойной неугасаемой жизни. Не только потому, что она преодолевала сама себя, играя важную роль в процессе цивилизации мира, но и спасала, давая новую жизнь культурному наследию, особенно риторическим школам этого времени, становившимся слишком искусственными на фоне классической традиции. Мы немало говорили о возрождении греческой и римской классики как на западе, так и на востоке. Однако не следует недооценивать тот факт, что в IV веке в эпоху великих Отцов Церкви произошло подлинное возрождение греко-римской литературы, которая дошла до наших дней, персонализированная в магических именах этой эпохи. Разницу между греческим духом и римским характеризует тот факт, что латинский запад имел своего Августина, тогда как греческий восток формировал свою культуру через Каппадокийских отцов.

Джегер, подготовивший новое критическое издание сочинений Григория Нисского, показывает иное прочтение Каппадокийских философов и теологов. Как бы то ни было, но феномен разрастания пространства разума внутри веры без того, чтобы редуцировать разум к светскому его измерению, становится для нас фактом. "Воспользуемся же Священным Писанием в качестве правила и закона для любой теории", — заявляет Григорий Нисский. Светская культура "стерильна, ибо не приводит часть к целому... Ведь не все эти теории во всем пусты и бессодержательны, но почему-то часто прерываются выкидышем прежде, чем попадут в световую зону Божественного познания". Греческая философия, вне всякого сомнения, плодотворна, но лишь тогда, когда она искусно очищена: "Моральная философия и философия природы способствуют подлинной духовной жизни до тех пор, пока нам удается отделять их теоретические посылки от уродливых искажений мирского плана".

"Большое катехизисное рассуждение", наиболее яркое сочинение Григория Нисского, осуществляет первый органический синтез христианских догм, системно рационализированных с возможной полнотой. Оно оставалось образцом для подражания на многие столетия.