Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Третья навигация

Распятие Христово — плот, который поможет пересечь море жизни.

Был один человек, посланный Богом, имя его — Иоанн. Сказанное выше, братья дорогие, сказано о невыразимости Божественной природы Христа, да и сказано почти необъяснимым образом. В самом деле, как понять: "В начале было Слово, и Слово было Бог " ?

Дабы тебе прояснился смысл термина "Слово", чтобы не смешать его с будничным, Иоанн добавляет: "Слово было Бог"...

В начале было Слово. "Есть" — всегда то же, тем же образом, нельзя изменить "есть" на что-то иное. Это имя Он дает своему слуге Моисею: "Я есть Тот, Кто есть"; "Тот, Который есть, послал Меня".

Разве можно в это поверить, глядя на весь переменчивый мир, видя, что не только тела качественно меняются, рождаются, растут, увядают и умирают, но и сами души разделяются и обособляются под влиянием различных желаний? Мы видим, что люди обретают мудрость, когда приближаются к ее теплу и свету, а когда отдаляются от света под влиянием порока, то теряют и саму мудрость.

Следовательно, если очевидно, что все меняется, как же понять с этого момента, что есть нечто, что есть и не преходит, как же вещи в этом мире есть и не есть? Кто сможет мобилизовать свои умственные силы, чтобы понять то, что всегда есть, тот, возможно, сможет и уловить это нечто? Это словно увидеть издалека свою родину, несмотря на огромное море, отделяющее нас от нее. Мы видим, куда надобно идти, но нет средства переплыть море.

Так и мы хотим добиться собственной стабильности, ищем, где же то, что есть, почему оно таково и всегда будет таким. Мы стоим посреди моря нашего века, которое нам предстоит пересечь, одни видят, куда нужно плыть, другим это не ведомо. Однако в момент, когда мы решим пуститься в путь, появится и плот.

Так что же Он сделал? Он приготовил деревянный плот, на котором можно пересечь море. Ведь и в самом деле, никто не сможет пересечь море этого столетия иначе как при помощи Распятия Христова.

Этот крест может быть слишком узким. У иных больные глаза. Кому-то никак не удастся разглядеть, куда же следует плыть. Но нельзя подниматься с креста, ведь крест его приведет...

Ради этого, братья мои, хочу, чтобы эта истина вошла в ваши сердца: если хотите жизни чистой и христианской, прильните ко Христу, согласно сути Его, дабы уподобиться Ему и Его существу. Он пришел к нам согласно вечной Своей сути, чтобы принести нам то, чего мы не имели, ибо для этого Он пришел — чтобы предложить немощным средство передвижения, на коем они пересекут море тяжкого века и прибудут в Отчий дом, где уже не понадобится корабль, ибо не будет другого моря для преодоления. Следовательно, лучше не пытаться интеллектуально осмыслить Его, чтобы подняться с Распятия, иначе интеллект, скорее всего, ополчится на крестные муки. Несомненно было бы лучше, если возможно, следить, куда нужно следовать, и быть привязанным к Тому, Кто доведет до назначенной цели. Это умели делать великие умы, жившие в горах, где праведный свет все освещает наилучшим образом. Они могли сделать это, и они видели, каков Он.

Так, видя все в самом свете, Иоанн восклицал: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Они видели это и, чтобы доплыть издалека, не пытались отделиться от креста и не проклинали Христа.

Однако и совсем маленькие, кто не был в состоянии понять это, тоже не пытались встать с Распятия, уйти от страданий и страстей Христовых. И они шли туда, не зная куда, на том же плоту, с теми, кто знал и видел.

Высокомерие философов и смирение распятия

Сказать по правде, были философы, которые исследовали Творца через творение, так, апостол сказал достаточно ясно: "Невидимые Божественные совершенства можно понять разумным образом, начиная с творения мира, через все Им созданное, Его вечную силу и Божественность". Не говорят: "Поэтому, не познавая Бога", а говорят: "Узнав Бога", все же они Его не восхваляют, а мечутся среди разных доводов, потому одна темень в их сердце.

Как это темень?

Провозглашая себя всесведущими, они на самом деле заблуждались.

Они видели, куда следует плыть, но были совершенно неблагодарны к Тому, Кто открыл им все то, что они видели. Самонадеянные, они утратили видение, присвоили все себе, обратились к идолам, подделкам, демоническим культам. Так началось поклонение творению и презрение к Творцу.

Однако все это началось с коррупции, а те, что были смиренными и кроткими, и стали мудрыми. Те, кто познал Бога, они видели то, о чем говорил Иоанн, о вещах, созданных через Божественное Слово. В философских книгах говорится, что Бог имел первородного Сына, от Него и стали все вещи.

Они увидели то, что есть, но видели все это издалека, а главное, не хотели усвоить смирение Господне, т. е. тот плот, на котором они могли достичь родины, увиденной издалека.

Так Распятие Христово было ими поругано.

Ты должен переплыть море, и при этом клянешь крест!

О суемудрие, полное высокомерия!

Ты насмехаешься над распятым Христом, но это был именно Он, кого ты видел издалека. В начале было Слово, и Слово было у Бога. Так почему же Его распяли?

Потому что тебе был необходим плот Его смирения. В самом деле, ты надулся от самообожания, поэтому оказался далеко от своего отечества, штормовыми волнами тебя унесло, а путь оказался прерванным, так остался один способ прибыть на родину — деревянный плот в виде креста. Неблагодарный, ты клянешь Того, Кто пришел к тебе на помощь, чтобы помочь вернуться. Он сам сделался дорогой посреди моря. Именно поэтому Он шел по морской глади, чтобы показать, что по морю можно пройти. Но ты, который не может, как Он, гулять по волнам, дай же Ему помочь тебе, верь в Распятие, прими Его и тогда вернешься. Ради тебя распяли Его, чтобы научить тебя смирению, и если бы Он не пришел для всех, кто не был в состоянии узреть Бога, то и не пришел бы как Бог. Действительно, Бог не Тот, Кто есть, пришел или ушел, а Бог вездесущ, и Его нет ни в одном месте. Так в каком же образе пришел Он? Он пришел в образе человека.

Герменевтический круг разума и веры Вера как временное средство для спасения

По той причине и душа, подвластная Божьему провидению и несказанной доброте, прекрасна своей постепенностью и порядком. Она делится на авторитет и разум. Авторитет требует веры и готовит человека к разумению. Разум ведет к интеллигентности и познанию.

Если разум не покидает совсем авторитет, когда решает, кому же верить, все же высшая власть принадлежит уже известной и очевидной истине. Известно, что мы снизошли до преходящего и ради любви к нему оказались отрезанными от вечного. Так в порядке вспоможения появилось временное лекарство, которое зовет к спасению не тех, кто знает, а тех, кто верит.

Августин, Об истинной религии, 24, 45