Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. От Возрождения до Канта

Человеческий ум не пассивен, его можно сравнить с аптекарем или химиком, которые, получая материалы для своей работы из природы, смешивают их, разъединяют, выпаривают и подвергают возгонке, совершенно меняя при этом их облик. Иными словами, ощущение отлично от мысли. Ощущения «смешиваются, соединяются и разъединяются с помощью привычек, ассоциаций и абстрагирования, так что трудно установить, какими они были изначально». Невозможно реконструировать «ясную и полную ментальную историю от рождения ребенка и первых его ощущений до периода, когда он начинает пользоваться своим разумом». Нам не дано познать «это сокровище естественной истории», которое бросило бы свет на человеческие возможности, однако кое-что об уме узнать можно. По мнению Рида, есть два инструмента познания ума: «структура языка» и «действия и поведение человека». «Язык людей, — пишет Рид в работе «Опыты об интелектуальных способностях человека», — выражает их мысли и разнообразные умственные операции. Различные операции ума, воли и страстей, общие для всех людей, имеют разные формы языкового выражения, соответствующие средствам языка, на котором они выражены». Сознательное внимание к языку, таким образом, может значительно расширить наше представление о разуме. Другой источник информации о разуме — действия и поведение людей. Действия людей, по Риду, обусловлены их чувствами, страстями, аффектами; отталкиваясь от действий, мы нередко можем сформировать суждение об их причинах. Так, по отношению родителей к детям можно судить о тех и других, хотя родительская любовь общая для всех, но объекты их уважения, любви, привязанности разнятся.

Рид: реализм и здравый смысл

Теперь перейдем к знаменитому «вопросу идей». По мнению Рида, гений, а не его отсутствие, разрушает философию и наполняет ее ошибками и ложными теориями (Юма, Локка и Беркли). Согласно Юму, идеи — «впечатления нашего ума». «Идея есть образ, подобие, представление о солнце, если речь идет о солнце». Существование идеи нельзя ставить под сомнение. Но «мнение философов противоречит ощущениям людей, не сведущих в философии. Видя солнце или луну, мы не сомневаемся, что реальные объекты, которые мы видим, очень далеки от нас и друг от друга. Нет ни малейшего сомнения, что существуют солнце и луна, которые Бог создал несколько тысячелетий назад и которые с тех пор продолжают свое движение по небу». Простой человек, слушающий философа, остается в замешательстве и спрашивает своего «наставника в философии»: «Что же, значит, не существует никакой постоянной субстанции, как солнце или луна, существующей независимо от того, думаю я о ней или нет?» Локк, по мнению Рида, ответил бы, что такие субстанции, как солнце или луна, есть, но «они никогда не являются нам сами по себе, а всегда через представления о них, т. е. как идеи в нашем уме, и мы ничего не знаем о них кроме того, что можем получить из этих идей». Беркли и Юм «заверили бы вопрошающего, что чистый предрассудок невежественного и необразованного человека думать, что существуют постоянные субстанции, как солнце и луна. В природе нет ничего, кроме умов и идей, говорит епископ Беркли. А Юм добавляет — кроме голых идей». «Конечно, нет никакой необходимости доказывать, что для человека, не сведущего в философии, такая экстравагантная и фантастичная теория полностью противоречит голосу здравого смысла».

Так Рид обратился к опыту здравого смысла. В нашем столетии Джордж Мур, вопреки английскому неоидеализму (например, Ф. Брэдли), вернулся к истине здравого смысла, как об этом свидетельствует его очерк «Защита здравого смысла» (1925). Рассел вспоминает: «Мур стал вожаком этого восстания, а я с чувством освобождения следовал за ним. Ощущая себя беглецами из тюрьмы, мы вновь позволили себе думать, что трава зеленая, что солнце и звезды существовали бы, даже если бы никто не знал о них. Мир, который до этого был тонко логичным, вдруг стал богатым, разнообразным и прочным». Так Мур, выступив против Брэдли и современных ему неоидеалистов, повторил в другом контексте, но также именем здравого смысла («в настоящий момент существует живое человеческое тело, мое тело»; «существует внешний мир»; «существуют другие Я» и т. д.) реакцию Рида против Юма, Беркли и Локка. Карл Поппер в очерке, написанном в защиту реализма (согласно которому наши научные теории, хотя и с погрешностью, позволяют нам познать действительность), отмечает: «Рид, чье тяготение к реализму и здравому смыслу я вполне разделяю, думал, что мы имеем прямое и непосредственное восприятие внешней, объективной действительности». Но «в нашем опыте нет ничего прямого и непосредственного», — возражает Поппер.