Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4. От романтизма до наших дней

Позиция Фейерабенда это, скорее, игра в слова, ибо подтвердить ее нечем. «Где информативные дисциплины, предлагающие достойную альтернативу медицине и инженерии? Где теоретические системы, способные конкурировать с наукой в прикладной сфере и части контроля?» — спрашивает Решер, ведь ни нумерологию, ни пророчества и ни гадание на кофейной гуще нельзя принять всерьез. Будучи неполной, наука все же самодостаточна и автономна: только наука может исправить науку. Все же она не всеведуща, нелепо поэтому ждать от нее ответы на все волнующие нас вопросы.

Наука ограничена интересами. Тот факт, что человеческое существо есть агломерат химических элементов, состоит из плоти и крови, не исключает возможности быть еще и другом. Человек жив не только познанием. Существует множество различных и важных других начинаний, и наука — только одно из них в широком контексте целей и интересов. Как видим, позиция Решера в рассмотрении науки как одного из человеческих проектов легко вписывается в традицию немецкого идеализма от Гегеля до Хайдеггера.

6.4. Причины философских разногласий

Борьба философских систем — очевидный факт истории философской мысли. Если споры биологов и физиков, как правило, заканчиваются признанием права какой-то теории называться лучшей, то споры философов редко заканчиваются согласием. В работе «Борьба систем» Решер рассматривает различные импликации философского плюрализма. Как понять ситуацию, что рассудительные интеллигентные люди, имея перед собой одну гамму вопросов, дают всегда разные ответы? Может ли дисциплина претендовать на серьезное внимание, если ее специалисты в течение двух тысячелетий муссируют одни и те же противоречия?

Философию Решер видит как попытку решения парадоксов. Бог сотворил мир, но мир лежит во зле. Ответственен ли Бог за это зло? Человеческие действия детерминированы или свободны? Анализ природы философских проблем привел Решера к мысли, что конфликт различных философских позиций в принципе не может быть разрешен только логическим путем. Несовместимость предлагаемых решений проистекает из предпочтения философом одних познавательных ценностей, а не других. Это не только формальные критерии (как например, единообразие, понятность, системная элегантность, простота, экономность), но и различные по материалу стандарты (среди которых — близость к здравому смыслу, адекватность объяснений, внутренняя созвучность и весомость доказательств).

Философия — это усилие разума. Это попытка укрепить тезис нормативными аргументами, сообщить ему основание. «Добротность и надежность, — полагает Решер, — уже имманентно оценочный материал, он зависит от весомости для нас тех или иных суждений в рамках общей схемы». Для одних философов тезис приемлем только если он интуитивно очевиден. Для других интуиция — синоним ошибки и конфуза. Для одних прошлое — показатель истинности, для других — знак слабости. Для одних авторитет — в стабильном использовании, для других это не более чем идол.

Получается, что надежное основание и связная аргументация не есть нечто стабильное и универсальное, скорее они зависят от познавательных точек зрения, ориентаций и предрасположенности (что, например, Кун назвал парадигмами, а Ганс Лейзеганг назвал стилями аргументации).

Познавательные ценности, входящие в цепочки философских аргументов, отражают то, что мы принимаем за начальный образец. Так для Спинозы им была математика, для Канта — наука, для религии — гносис, для Остина — закон, для Шеллинга — искусство, для Дерриды — литература и т. п. Различный вес, придаваемый одному из элементов, служит источником разногласий. Получается, что оценка важнее, чем доктрина, а идеология — весомее, чем информация. Номиналист гудменовского типа не отрицает существования набора различных элементов, но в адекватном объяснении он не признает за ними равной роли. Гудмен призывает увидеть вред абстракций, а Куайн рассматривает их только как возможность. Отсюда понятно, что ссылки на «очевидность» никогда не решали философских споров. «В философском контексте, — заключает Решер, — нет ни всеобщих ответов на вопрос о весе и авторитетности какого-либо способа доказательства, ни всеобщих способов установления, насколько надежны наши "надежные основания"».

6.5. Преимущества плюрализма ориентаций в философии

Множественность ориентаций в философии очевидна. Однако этот факт сосуществует с догматизмом, сектантством и доктринерством. Метафилософское признание существования других позиций, подчеркивает Решер, не может служить основанием для отказа от собственной принадлежности к какой-то определенной философской позиции. Если мы не принимаем всерьез наши ценности, то весь поиск лишается смысла.