Западная война (СИ)

А ведь там были еще и легкие карабины маузера, которые были разработаны собственно германским оружейником для нужд России… и выпускались на российском заводе этого дельца, построенном для этих целей. Этот вариант оружия представлял собой вариант самозарядного пистолета С96, которому сделали нормальный откидной приклад, цевье, переднюю ручку и быстросъемный магазин. Ну и приспособили под патрон.360 Mars[2], сделав куда мощнее и действеннее, чем оригинальный пистолет…

Контратаки у немцев не получались раз за разом натыкаясь на категорическое огневое превосходство. Они в таких вылазках получали словно лопатой по лицу — настолько сокрушительным был плотный огонь русской морской пехоты. Тяжелой и вооруженной до зубов.

А спустя три часа после начала штурма Пиллау, от Кёнигсберга подошла целая пехотная бригада для парирования действия русских. То есть, говоря по — простому, пытаясь сбросить их в море.

Но тут же, сходу буквально, столкнулись с другой стороной этой пресловутой «тяжести» морской пехоты России — насыщенность коллективным оружием. Если ручные пулеметы работали на штурме, то станковые стояли в обороне, как и 37—мм гранатометы и 60—мм минометы.

Более того, их уже подпирали 65—мм и 92—мм десантные гаубицы, сделанные на основе горных орудий. А это было уже очень серьезно. Крайне серьезно. Потому что немцы планировали ударить как можно скорее и перебрасывали железнодорожными составами просто пехоту. Легкую. Как и всегда. Просто мужиков в шинелях с винтовками в руках. Много ли такие могут навоевать? Если против таких же, то почему нет? Вполне действенное средство. Но здесь, увы, им пришлось столкнуться с пехотой совсем другой эпохи, для которой такие вот противники просто корм… обычный корм…

Чуть попозже, когда удалось подавить все противокорабельные батареи в основании линии укреплений, в дело вступили эсминцы и корветы. Это окончательно переломило ход боя с германской пехотной бригадой в нужную сторону. Все — таки 127—мм и 152—мм орудия — весомый аргумент в любом сухопутном споре. Тем более, примененные в таком количестве.

Командование в Кёнигсберге попыталось усилить давление. Но безрезультатно. Ее пехотные части просто не смогли пробиться через кордон тяжелой морской пехоты, поддержанной легкими силами флота. Так, не солоно нахлебавшись, им пришлось отойти и начать спешно копать траншеи, подготавливая оборонительные позиции.

К вечеру окончательно все закончилось и на укреплениях косы.

Дольше всего немцы держались в центральном бункере и на артиллерийских складах. Самые хорошо укрепленные и продуманные комплексы. Их нельзя было просто взять и «продуть» огнеметом или закидать гранатами. Даже тяжелой корабельной артиллерией не вскрыть просто так из — за слишком толстых железобетонных перекрытий.

Поэтому командование корпуса морской пехоты привлекло своих технических специалистов для решения этой задачи. И те не придумали ничего лучше, как организовать обычное выкуривание газом.

Они притащили с кораблей баллоны с углекислым газом, который там использовался для систем пожаротушения в отсеках с автоматическими жидкостными котлами высокого давления. И начали просто его стравливать. Углекислый газ был в полтора раза тяжелее воздуха. Поэтому он стелился по земле и легко проникая в щели, затекал в бункер через вентиляционные отверстия. И там опускался вниз… все ниже и ниже… вытесняя кислород.

Сначала задохнулись те, кто закрылся в главном подземном хранилище артиллерийских боеприпасов. А потом и те, кто защищал центральный бункер. Что позволило уже ближе к вечеру взорвать двери и начать вентиляцию помещений. Не очень красиво. Да. Но что поделать? Цель ведь была не благородство проявить, а захватить наиболее укрепленную косу в мире. И, так или иначе, но большинство защитников все равно погибло бы…

Тем временем в Свежский пролив начали входить морские силы Российского Императорского флота. Для этих нужд из Вислы перебросили часть флотилии бронекатеров, а из — под Данцига все тяжелые мониторы. И вот они, под прикрытием эсминцев и корветов начали продвижение внутрь акватории.

Конечно, им попытались помешать. Но силы были слишком не равны, поэтому с утра 340—мм орудия тяжелых мониторов открыли огонь по укреплениям Кёнигсберга. Что означало одно — город был обречен.

Это там, в Данциге у русских просто не было сил для штурма, потому что армия была вынуждена прикрывать довольно широкий фронт ограниченным контингентом войск. А здесь, в Кёнигсберге, армия была всецело сосредоточена против крепости. И начало массированного обстрела укреплений носило не только психологический характер, но и военно — тактический.