Западная война (СИ)

- Дочь покойного Франца Фердинанда, София, принимает корону Чехии и Моравии, принимая под свою руку земли словаков и украинцев, что ныне лежат под венграми. После чего она обручается с моим сыном – Всеволодом. Сохраняя за собой эти титулы и передавая право на эти земли своим наследникам. Максимилиан принимает титул короля Австрии, забирая оставшиеся владения австрийской короны. Его брат Эрнст принимает титул короля Венгрии. Ну и наконец, проводится конференция, на которой Австро-Венгрия признается распущенной.

- Это будет очень сложно сделать. Сами понимаете.

- Я со своей стороны гарантирую их права на престол силой оружия, если потребуется. И независимость новых государств в течение первых пяти лет их существования. Дальше уже сами, но уж что-что, а никто из крупных игроков вас под шумок не проглотит.

- Очень хорошо. Но… вы просите выдвигаете излишне радикальные требования.

- Карфаген должен быть разрушен. В отличие от Рима – я готов к намного более спокойной и гуманной форме «разрушения». Для меня важнее сама идея разрушения Австро-Венгрии, чем фактическое уничтожение всех, отличившихся на подпольной борьбе со мной. Слишком много крови. Не хочу. Хотя у меня и имеются поименные списки. Однако, если вы не выполните моих требований, я буду вынужден возобновить военные действия и вести их до конца… со всеми вытекающими последствиями. Благо, что, завершив кампанию против Германии, я могу сосредоточить против вас все свои силы, включая переброшенные с Кавказа бригады горных стрелков.

Франц внимательно посмотрел на Императора и кивнул, принимая его слова. О чем можно было еще тут разговаривать? Ему, фактически, выдвигался ультиматум. Причем, хуже было то, что он специально давал время «на подумать и все уладить». А это в сложившейся ситуации гарантировало только одно – ослабление единства внутри рассыпающейся по швам державы. И, даже если ультиматум не будет исполнен, каждый день перемирия играл на руку России, а не Австро-Венгрии…

Эпилог

Эпилог

1914, декабрь 26, Санкт-Петербург

Заканчивался тихий зимний вечер. Рождество только-только отпраздновали. А оно в этом году собрало вместе практически все остатки августейшей фамилии. Впервые за несколько лет. Император, получив сильный удар по этому направлению, решил более не передоверять столь важную работу. Мама его подвела, увлекшись борьбой за собственную власть. Супруга не справилась, не устояв перед давлением свекрови. И вот – он расхлебывает последствия своей доверчивости. Хотя, казалось бы, как можно было все так упустить? Но удалось…

Николай Александрович играл с сыном в го. Со Всеволодом. Молча. Он был очень уставшим, а сын делал мало ошибок. Надо сказать, что они с ним редко играли. Тем более публично. И еще реже заканчивали партии, стараясь оставлять их открытыми, дабы не было ни победителя, ни проигравшего. Держа в уме то, какой травле подвергали младшего сына старшие, он старался как-то смягчить боль от этой психологической травмы. Конкурировать им было не нужно. Совсем не нужно. Да и вообще – он старался работать с ним в другом аспекте – таскал с собой на различные дела, давая «пощупать» власть своими руками и посмотреть на то дерьмо, с которым приходится ежедневно сталкиваться. И все, что Всеволод не понимал, рассказывал. А выяснять это было просто – достаточно было после того или иного действия попросить объяснить парня что он увидел, услышал и понял. После чего скорректировать оценку, указав на упущенные детали…

Невдалеке на диване сидели София, Серафима и Таисия. Они довольно живо обсуждали что-то. Николай особо не слушал, лишь отслеживал общую тональность разговора. Если быть совсем точным, то беседу вели Таисия и Серафима, а София просто теребила локон волос и слушала. Она еще слишком плохо понимала по-русски. Из-за чего чувствовала себя некомфортно, вынуждая Всеволода или Клеопатру постоянно быть с ней, благо, что они недурно говорили по-немецки.

Австриячка из дома Габсбургов. Формально – ужас-ужас. Ведь в этом доме практиковали близкородственные браки, из-за чего старые его ветви и вымерли уже. Причем испанские Габсбурги заканчивали особенно ужасно. В данном конкретном случае таких проблем не было. Прежде всего, она относилась к побочной, Лотарингской ветви Габсбургов, в которой подобные игры не практиковали. Ну и главное, Софья не имела никаких признаков вырождения. И по внешности приятна, и со здоровьем все нормально.

Более того, Николай Александрович слышал в прошлой жизни о ее братьях, которых после захвата Гитлером Австрии арестовало гестапо и посадило в Дахау из-за их политической позиции. Там-то они и просидели до конца войны. Из чего можно было сделать вывод о том, что и со здоровьем, и с совестью у них все в порядке. Вряд ли у их сестры дела обстояли иначе. Поэтому Император и выписал своему Всеволоду такую принцессу…