Западня

Рику казалось, что он может бежать вечно. Это была настоящая миссия камикадзе – в конце концов, что он мог потерять, кроме собственной жизни? Сердце у мальчика пело, когда он зигзагами несся между неуклюже толкающихся охранников, демонстрируя размашистую походку футболиста, последние семь лет игравшего в полузащите – жаль, что папа с мамой так ни разу и не выбрались посмотреть на его игру. Не обращая внимания на пульсирующую боль в сломанном носу, Рик сосредоточился на том, чтобы увести охранников подальше от реки, а потом поскорее оторваться от них, затерявшись в лесу.

Если бы только он мог каким-то образом передать весточку в церковь, предупредить Сэру и Дака, чтобы не ждали его! Возможно, такая возможность существовала, но Рик до нее не додумался. Зато он хорошо помнил текст зашифрованной телеграммы и надеялся, что его друзья сделают то, в чем они дали клятву друг другу: выполнят миссию. Выполнят миссию. Выполнят миссию. Это было важнее всего на свете. Настолько важно, что приобретало абсолютное, можно даже сказать, глобальное значение.

Еще стоя на помосте, Рик предположил, что пятеро здоровенных охранников на самом деле были агентами СК, которым не хватило ума догадаться, кто попался к ним в лапы, хотя их непосредственная обязанность состояла как раз в разоблачении и уничтожении врагов своей организации. По всей видимости, агентов ввел в заблуждение цвет кожи Рика, они и подумать не могли, что черномазый мальчишка может оказаться Историком! Что ж, как говорится, нет худа без добра.

Забежав в лес мили на три от города, Рик продолжил метаться как заяц, изматывая погоню. Когда агенты отстали так далеко, что не только потеряли его из виду, но и при всем желании не смогли бы быстро вернуться к реке, Рик прыгнул в пробегавший по лесу ручей, постоял немного, а потом побежал прямо по воде в обратную сторону. Да, его следы глубоко отпечатывались на мокром песке, но Рик знал, что вода позаботится об этом. Поэтому он, не останавливаясь, бежал по ручью до тех пор, пока не увидел впереди город – на этот раз, с другой стороны. Отдышавшись, Рик вышел на траву, натянул шляпу на глаза и постарался придать себе вид обыкновенного чернокожего мальчишки-посыльного. Главное, держать голову пониже и ни в коем случае не смотреть в глаза белым людям.

Он еще издалека увидел за деревьями задворки большой гостиницы, но без происшествий миновал опасное место и пошел дальше к сторону реки Чоптанк. Вдоль всей пристани, до самого леса, стояли разнообразные суда и лодки для ловли устриц. Поразмыслив, Рик устремился к роще, поскольку больше ему просто ничего не оставалось – из скупых объяснений, которые он успел получить от Кессии, следовало только то, что нужно спрятаться и ждать темноты. Судя по всему, за ним должны прийти. Рик пока не все понимал, но, исходя из обрывочной информации на планшете и его собственных Отголосков, складывалось впечатление, что Кисси и ее семья оказалась каким-то образом втянута в коварные планы СК.

Рик знал, что миссия есть миссия. Но на этот раз это было личное дело. Он должен был позаботиться о безопасности этой семьи – своей семьи. Во что бы то ни стало, невзирая на последствия.

18 Почтальон и почта

Дак и Сэра вбежали в церковь и огляделись по сторонам, ожидая увидеть внутри какую-то жизнь. Но в церкви было пусто. Вечернее солнце струилось в окна, заливая помещение теплом и светом.

– Ну, и где почта? – спросил Дак.

Сэра огляделась.

– А где Рик?

– Знаешь, – задумчиво протянул Дак, – а разве это законно – устраивать почту в храме? Томас Джефферсон выступал против смешения церковной жизни с государственной, а почта – это же государственное учреждение, верно?

Сэра равнодушно пожала плечами.

– Пойдем дальше, – продолжал Дак, ничуть не обескураженный ее невниманием. – Томас Джефферсон также заявлял, что все люди созданы равными, он даже включил эти слова в «Декларацию независимости». Но при этом сам Джефферсон был рабовладельцем. Что, как мне кажется, не вполне правильно. Не случайно один англичанин, тоже аболиционист, сказал, что нет, дескать, ничего более абсурдного, нежели государственный муж, разглагольствующий о всеобщем равенстве, держа в руке кнут рабовладельца.

Сэра быстро вскинула глаза на Дака.

– Твой англичанин дело говорил, – кивнула она. Потом снова окинула взглядом пустую церковь. Помещение было скромное и просторное. – Слушай, – сказала Сэра. – Если это почта, то здесь должны быть письма и посылки. – Она стала присматриваться. – Может, они где-то спрятаны?

Дак скептически посмотрел на нее, потом насупился и погрузился в размышления. Через минуту он пробормотал:

– А что если…

Не договорив, Дак сорвался с места, пронесся через всю церковь и остановился перед деревянной кафедрой священника. Плюхнувшись на пол, он стал шарить руками под кафедрой.

– Что ты делаешь? – крикнула Сэра от дверей.