Западня

По лицу сэра Теренса пробежала тень.

— Какой человек может быть в этом уверен?

— Полагаю, всякий, у кого чистая совесть, — смеясь, ответил Тремейн и погрузился в свои бумаги.

Искренность столь беспечно произнесенных слов была так очевидна, что в уже почти укоренившееся подозрение сэра Теренса вновь закрались сомнения.

— Ты можешь похвалиться чистой совестью, Нед? — спросил он, почувствовав стыд из-за своего тайного стремления проникнуть в чужую душу, но тем не менее с нетерпением стал ждать ответа.

— Почти чистой, — ответил Тремейн. — Искушение не может запятнать, если ему сопротивляешься, верно?

О'Мой вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Ну, — сказал он, — это вопрос для казуистов. Они могут ответить, что тут все зависит от искушения, — и спросил напрямик:

— Что тебя искушает?

Тремейну нужно было кому-нибудь довериться, а сэр Теренс был его другом. Но он колебался.

— Чертовски плохо быть бедным, О'Мой, — наконец произнес капитан, не отвечая на вопрос.

Генерал повернулся к нему. Тремейн сидел, подперев щеку рукой, запустив пальцы в свои светлые волнистые волосы; его всегда живые серые глаза теперь потухли, лицо выражало уныние.

— К чему ты это?

— Борьба с искушением, — последовал ответ, — крайне тяжелое и мучительное занятие.

— Но ты говорил о бедности?

— Конечно. Если бы я не был бедным, то испытал бы судьбу.

Наступила пауза.

— Ты знаешь, Нед, — с деланным равнодушием сказал О'Мой, — не в моих привычках навязываться кому-то со своим участием. Но, по-моему, тебе станет легче, если ты мне доверишься.

Тремейн встряхнулся:

— Думаю, нам лучше заняться депешей, вскрытой в Пенальве.

— Конечно, мы так и сделаем, но — еще минутку, я думаю, она может подождать.

Сэр Теренс отодвинул свое кресло и, поднявшись, медленно подошел к своему секретарю.

— Что тебя тяготит, Нед? — неожиданно заботливо спросил он, и Тремейн никак не мог заподозрить, что это «что-то» чрезвычайно беспокоит самого О'Моя. — Мне показалось, ты как будто даже бравируешь своей безучастностью.

Тремейн опять опустил глаза.

— Сильвия Армитидж сказала мне, что собирается вернуться в Англию.

Ничего не понимая, сэр Теренс подумал было, что Тремейн опять пытается уйти от ответа, но тут неожиданная догадка осветила его омраченный ум, принеся такое облегчение, что О'Мой стал проверять ее почти со страхом и, насколько мог спокойно, произнес:

— Мне она об этом не говорила. Вне всякого сомнения, ты пользуешься ее расположением.

Тремейн взглянул на него и снова отвел глаза.

— Увы! — И он глубоко вздохнул.

— Значит, Сильвия и есть это искушение, Нед?

Несколько секунд Тремейн молчал, удивляясь про себя нетерпению, с которым сэр Теренс ожидал его ответа.

— Ну да, — сказал он, — неужели это еще не ясно? — И продолжал восторженно: — Разве возможно, ежедневно находясь в обществе мисс Армитидж, устоять перед этим миловидным, грациозным и разумным созданием, подобным, должно быть, самому ангелу, который витает над ее головкой?

О'Мой, еще недавно угрюмо-серьезный, громко рассмеялся. Его секретарь не увидел в этом смехе признаков огромного облегчения, и столь бурное веселье показалось ему совершенно неуместным.

— Ты находишь это смешным? — резко произнес он.

— Смешным? — с трудом произнес О'Мой. — Слава богу, что у меня от смеха не полопались сосуды.

Тремейн покраснел.

— Когда вы вдоволь насмеетесь, сэр, — подчеркнуто корректно сказал он, — то, будьте добры, займитесь содержанием депеши.

Но сэр Теренс вновь разразился хохотом и, подойдя к Тремейну, дружески похлопал его по плечу.

— Ты чуть не уморил меня, Нед, — проговорил он. — Но, ради бога, не будь таким мрачным, ты выглядишь очень смешным.

— Мне жаль, что ты находишь меня смешным.

— Да нет же, ты должен радоваться. Мой бог, дружище, если Сильвия тебе нравится, почему ты не поддашься искушению? Она интересная девушка, хорошо смотрится в своем костюме амазонки, а уж как в седле держится! Удивительно прямо, ей-богу! Она хороша и на охоте, и на балу, и за столом. Хотя со временем ты, возможно, узнаешь, что и она — не совершенство, а сейчас советую тебе не лишать себя этой иллюзии. Не сопротивляйся же соблазну, и желаю тебе в этом удачи, мой мальчик!

— Разве я не сказал тебе, О'Мой, — ответил капитан, немного смягченный его сочувствием и доброжелательностью, проглядывающими сквозь неистовое веселье, — что бедность — это проклятье? Меня она связала по рукам и ногам.

— И это все? Тогда ты должен благодарить бога — того, что имеет Сильвия, хватит на двоих.

— В этом-то все и дело.

— В чем именно?

— Препятствие в том, что Сильвия… Я мог бы жениться на бедной девушке. Но для Сильвии брак со мной был бы не самой удачной партией.

— Ты говорил с ней об этом?

Тремейн был вне себя.

— Как ты мог такое предположить?

— А тебе не приходило в голову, что у леди тоже могут пробудиться подобные чувства?

В ответ капитан лишь грустно улыбнулся и покачал головой; тут появился Каррадерз, только что прибывший из Лиссабона, где он находился по делам продовольственного снабжения, и, к большому облегчению Тремейна, тема его отношений с мисс Армитидж была забыта.