Западня

— Насколько я понимаю, этот указ запрещает как принимать, так и делать вызовы.

— Самовал, — сказал О'Мой подавленно, — я признаю, что был глупцом. Я принесу вам свои извинения за пощечину и слова, которыми она сопровождалась.

— Извинение будет означать, что мои утверждения справедливы, и вы это признаете. Если вы это…

— Я не имею в виду ничего подобного. Проклятье! Я хотел только дать вам оплеуху и этим ограничиться. Вы думаете, я горю желанием оказаться перед расстрельной командой?

— Я не думаю, что существует хоть малейшая вероятность этого, — заметил Самовал.

— И другое, — продолжал О'Мой, не обратив внимания на его слова, — где я найду секундантов? Кто, помня о приказе, согласится на это?

Самовал задумался.

— Да, это, конечно, проблема, — хмуро сказал он, будто только сейчас об этом подумал. — Ну что ж, в такой ситуации исключительно для того, чтобы пойти навстречу вам, сэр Теренс, я согласен обойтись без секундантов.

— Без секундантов? — Сэр Теренс пришел в ужас от такого предложения. — Но вы знаете, что это выходит за рамки не только приказа о дуэлях, но и вообще всех правил? Что победившего ждет обвинение в убийстве?

— О, знаю, конечно. И весьма признателен вам за беспокойство по поводу того, что со мной случится после, когда выяснится, что я был вашим противником.

— После? После чего?

— После того, как я вас убью.

— Вы полагаете, что это случится? — прошипел О'Мой, вновь теряя самообладание. Думая лишь о том, как утолить свой гнев, сэр Теренс делался подобным воску в ловких руках Самовала.

— Где мы сможем встретиться? — спросил он. — Я полагаю, у меня в Бишпу. Там есть укромные места в садах, где нам никто не помешает. Что касается времени, я думаю, чем раньше, тем лучше, но, чтобы все прошло в тайне, удобнее встретиться ночью — скажем, сегодня в полночь.

Но сэра Теренса это совершенно не устраивало.

— На сегодня у меня назначена встреча, — сказал он, — которая продлится допоздна. Завтра ночью, если это вас устроит, я буду к вашим услугам. — И, поскольку не доверял Самовалу, добавил: — Но мне не хотелось бы отправляться в Бишпу — меня могут увидеть идущим туда или обратно.

— Коль скоро я подобных трудностей не ощущаю, — ответил тот, только этого и ждавший, — то готов прийти к вам сюда, если вы предпочитаете это.

— Да, это меня больше бы устроило.

— Тогда я приду завтра ровно в полночь, при условия, что вы сможете впустить меня так, чтобы никто не увидел, — вы понимаете, из каких соображений.

— Эти ворота будут закрыты, — сказал О'Мой, указывая на отворенные сейчас массивные двери сводчатого прохода, — но я буду ждать и, если вы постучите, впущу вас через калитку.

— Превосходно, — сказал, усмехнувшись, Самовал. — Итак, до завтра, генерал! — Он отвесил почти смиренный поклон и, повернувшись, легко и энергично зашагал прочь, оставив сэра Теренса в досаде, почти отчаянии, пришедшем, как и следовало ожидать, на смену его утихшему гневу.

Глава XII ДУЭЛЬ

Для сэра Теренса наступило время тяжелых раздумий. Его честь и чувство гордости требовали, чтобы он пошел на встречу с Самовалом, здравый смысл же настоятельно рекомендовал обратное. Как вы чувствуете, ему в его положении трудно было позавидовать. То он размышлял о своем положении генерал-адъютанта, приказе главнокомандующего о запрете дуэлей, противозаконности предстоящего поединка и опасности, которую порождала вся эта ситуация; а то не мог думать ни о чем, кроме как о нанесенном ему страшном оскорблении и вызывающе язвительной манере, в которой это было сделано, и тогда его вскипающий гнев вытеснял все остальные соображения, оставляя лишь нестерпимое желание наказать Самовала.

День, ночь, день и еще один вечер О'Мой пребывал в этом отчасти странном состоянии, словно мяч с перьями, перелетающий от одной ракетки к другой, и, так и не овладев собой, вышел в условленный час ночью во внутренний сад. Все окна, выходившие сюда с четырех сторон, были темны, обитатели дома, удалившиеся в свои комнаты с час назад, теперь уже спали. Всходящая луна только что появилась над восточной стеной дома, залив своим бледным светом верхнюю часть фасада жилого крыла; дворик по-прежнему оставался погруженным во тьму.

Если уж нет никакой возможности избежать дуэли, размышлял сэр Теренс, прогуливаясь по саду со сложенными за спиной руками и опущенной головой, пусть, по крайней мере, она останется в тайне. Поэтому драться лучше не здесь, во дворе его собственного дома, на что он сгоряча согласился, а где-нибудь на ничьей земле: там тело убитого не заставит победившего давать объяснения.

Было тихо, лишь из далекого Лиссабона слабо донесся бой курантов, пробивших полночь, и тут же в дверцу ворот резко постучали. Сэр Теренс отворил ее, и во двор быстро зашел Самовал. Он был закутан в темный плащ, широкополая шляпа совершенно скрывала его лицо. Сэр Теренс снова закрыл дверцу. Они молча поклонились друг другу, и Самовал вытянул из-под плаща две завернутые в кожу дуэльные шпаги.

— Вы весьма пунктуальны, сударь, — заметил О'Мой.