Западня

В городе меня подкинули до дома первой, и я была уверена, что Сашка продолжит спать, на самом деле или притворно, но из машины ни за что не вылезет. В душе я даже как-то смирилась с еще одной потерей. Но, к моему изумлению, он выскочил первым, подхватил мой рюкзак и зашагал, как ни в чем не бывало, по пешеходке. Я едва попрощалась с остальными, от души надеясь, что никогда их больше не увижу. Страшно представить, что думают они все обо мне. Наверно, ломают голову, что могло между нами произойти в палатке, после чего парень предпочел ночь в холодном лесу!

В молчании дошли до моего дома.

– Зайдешь? – спросила я, пока ждали лифта.

Дятлов с полузакрытыми глазами помотал головой:

– Нет, провожу только до квартиры. Прости, но я сразу вырублюсь, если хоть присяду.

Мы вышли на моем этаже, и Сашка зачем-то проинспектировал его вдоль и поперек, даже заглянул за два выступа, деливших немаленькое пространство нашей площадки на равные части.

– Так можешь поспать на диване, – предложила я, цепляясь за последнюю надежду.

– Нет, Дан, обещал родителям быть пораньше, побегу.

И шагнул к лифтовой кабине, но тут уж я вцепилась обеими руками в рукав его куртки и взмолилась:

– Сань, скажи, что было ночью? Почему ты ушел из палатки?

Друг иронически вздернул брови:

– А что не так с прежней версией? Или пошлый зов природы не монтируется с моим романтическим образом?

– Про зов природы рассказывай своим друзьям, хотя даже они тебе не поверили, – мигом обозлилась я. – Я знаю, что ты ушел не на рассвете, а еще ночью. И для этого была какая-то серьезная причина.

Дятлов закатил глаза, изображая раздумье:

– Слушай, говорят, снежный человек может телепатически выманивать туристов из палаток и гонять их по лесу, неизвестно только зачем. Думаю, я стал его жертвой.

У меня прям руки зачесались его треснуть, но и от души немного отлегло: раз Сашка прикалывается, может, не так все ужасно.

– Скажи честно, ты из-за меня убежал из палатки и бродил по лесу?

Дятлов сокрушенно покачал головой:

– Знаешь, я, конечно, парень застенчивый, но не до такой…

– Сашка!!! – заорала я.

Ну все, сейчас соседи повалят наружу.

Друг взметнул вверх обе руки:

– Ладно, ладно, извини! И, Богданка, даже не знаю, как тебе сказать… но, может, не стоит думать, что мир крутится только вокруг твоей, хоть и очень привлекательной, особы. Даже если предположить, что я прогулял в лесу полночи, у меня могло быть с десяток личных причин. Излагать их не стану, на то они и личные.

– А что насчет жуткого запаха? – не унималась я.

– Не чуял, не знаю! Но погода ночью менялась, перепады давления могли что угодно притянуть.

– А шаги? Чьи были шаги?

– Ну, зверек какой-нибудь шастал, хавчик искал. Слушай, я не силен в зоологии, но знаю, что некоторые зверюшки в целях личной безопасности вываливаются во всякой гадости, в том числе и в останках своих менее удачливых собратьев. Вот, может, один такой мастер конспирации бродил вокруг палаток, вынюхивал, чем поживиться, и всех переполошил.

Я задумалась. А Сашка вдруг крутанулся на пятках и побежал вниз по лестнице, крикнув на ходу:

– А то еще усну в лифте!

Я вошла в квартиру, прикрыла за собой дверь и уселась, обессиленная, на шкафчик для обуви. Снова вернулись страх и опустошенность, навернулись слезы.

Но тут позвонили в дверь, и я поскорее вытерла насухо глаза. Я не сомневалась, что вернулся Сашка, а значит, сейчас он все мне объяснит, ну или объявит, что мы больше не будем общаться. Очень вероятно, что первое и второе вместе.

Но я ошиблась – на пороге стоял Артур Кныш. Я даже ойкнула от такой неожиданности, шепотом спросила:

– Ты на лифте сюда поднимался?

По всему получалось, что во дворе он должен был столкнуться с Дятловым и едва ли прошел бы мимо него. Или… все изменилось, и Сашка только рад меня кому-нибудь сбагрить?

Парень кивнул и широко улыбнулся. Я вдруг подумала, что он совершенно не похож на школьника, скорее, на актера, который школьника изображает, а потом оказывается… кем-то совсем другим.

Артур кивнул в сторону комнаты и глянул на меня с умильным выражением, не забыв поднять вопросительно одну бровь. Но я помотала головой:

– Прости, я была в походе с ночевкой, жутко устала, и мне нужно под душ. В другой раз заходи.

В другой раз я не стану открывать двери кому попало!

Я переступила с ноги на ногу, всем видом показывая, что мне сейчас не до незваных гостей. И вдруг…

– Значит, какая-то зверушка бродила вокруг палаток и нагло мешала спать?

Я дернулась, врезалась спиной в стену, уставилась на Кныша вытаращенными глазами. Он вроде как смутился:

– Ну что ты так пугаешься, я ведь писал, что временно не могу говорить. Теперь могу. Только тихо, и если ты вдруг…

Он не договорил, досадливо мотнул головой. Голос у парня, кстати, был потрясающий, такой звучный, обволакивающий, хотя говорил он действительно очень тихо, почти шептал. Только я не из-за голоса испугалась.

– Откуда ты знаешь… про зверушку?

– Слышал.

– Неправда, ты не мог! На площадке тебя не было!

– Ну… вообще-то я был. За выступом.

– Сашка смотрел, он никого там не видел!