Западня

Путь продолжался долго, уже и солнце начало клониться к закату. Только пару раз останавливались совсем ненадолго у озер, и животные погружали в воду хоботы, а существа пили, стоя на берегу на четвереньках и погрузив в воду головы прямо в масках.

Но вот показалась впереди неохватная взором стена из белых камней, караван направлялся прямиком к высоченным кованым воротам. Когда до них оставалось не больше полусотни шагов, существа заголосили на разные голоса – и почти сразу створки начали медленно расходиться в разные стороны. Караван въехал в город, и Орлик вскочил на ноги, жадно озираясь.

Глава двадцать восьмая «Где ты?»

Я поддела ложкой крем с кусочками безе, положила на язык, и слезы снова самовольно выступили на глазах. Ложка выпала из рук, нырнула в кофе. Все могло быть так хорошо, если бы не было так плохо. Меньше двух месяцев мне оставалось быть собой и видеть мир. Сашка придвинулся ближе, приобнял, достал ложечку и попробовал кормить меня с нее.

– Не переживай, Дымка, – сказал то ли в шутку, то ли всерьез, я уже не понимала. – Я найду способ вернуть тебе твою бессмертную душу. В крайнем случае отдам свою.

– Это все слова, – прохныкала я. – Мне помочь нельзя. Скоро я буду такая, как Инга, в этой ужасной повязке. Что тут можно сделать?

– Ну, для начала нужно собрать информацию. Поискать этих сталкеров, восприемников. Скажи, как думаешь, твоя мама правильно все записала в твоих документах? Ты уверена, что родилась именно первого января?

– Да, уверена. Я видела мамины записи, она так ждала эту дату! Надеялась, что все останется позади, что я стану нормальной.

Я в отчаянии закрыла глаза ладонями и тут же отдернула их в ужасе, осознав, как это страшно – жить в темноте. Кажется, я теперь вообще не смогу уснуть.

– Твоя мама очень тебя любила, – в ухо мне сказал Дятлов. – Хотя бы ради нее мы должны все исправить.

– Не понимаю, как это возможно. А если на меня кто-то охотится, то я и до дня рождения не дотяну. – Я наконец вспомнила, зачем меня хотела видеть Инга Конрад. Дело-то еще серьезнее, чем просто все ужасно.

Сашкино лицо отразило живейшее сомнение:

– Надеюсь, что это не так, Инга тут малость присочинила. Я потому и хочу пойти к ней один, чтобы прощупать почву.

– Зачем ей врать? – удивилась я.

– А сама не догадываешься?

– Не-ет…

– Лично мне кажется, что Инге прежде всего хочется иметь подругу. Представь, каково ей, в полной изоляции и наедине с тяжкими воспоминаниями. Сестру она ни во что не ставит, а вот с тобой вполне могла бы общаться, тем более если в прошлом у вас не было болезненных пересечений. Может, ей просто нужен был предлог, чтобы заинтересовать тебя.

Я немного подумала над его словами. Сейчас Инга, даже просто воспоминание о ней, вызывала во мне только содрогание. Хотя через два месяца, когда окажусь в такой же ситуации и все отвернутся от меня, вполне возможно, что побегу к ней.

– Артур вот тоже пытается меня заинтересовать, – буркнула я. – И тоже говорит, что за мной кто-то ведет охоту. Странное совпадение!

Сашка сразу напрягся:

– С этим Кнышем нужно хорошенько разобраться. Зачем он искал тебя? Ты не думаешь, что твоего опекуна мог убить именно он?

– Ох, – пискнула я, – не знаю. Зачем ему?

– Например, хотел убрать его с пути, чтобы не торчал между тобой и им. Наверно, Кныш помнит тебя по прошлым жизням и намерен и в этой быть с тобой рядом.

Меня так и бросило в жар. Да, все верно, на это Артур и намекал. Значит, когда я вспомню все, мне уже будет неважно, убийца он или нет, так, что ли?

– Ты в гораздо большей степени стоишь у него на пути, чем Борис Ильич, – заметила я. – Но пока еще жив.

– Вообще-то меня он тоже пытался прибить, только не вышло, – напомнил Сашка. – Может, у меня иммунитет получше. А может, и не пытался убить, напраслину на человека возводить не буду. Но и глаз с него отныне не спущу!

Я скрипнула зубами, вспомнив, что именно встреча с Артуром запустила странный и зловещий механизм моей памяти. От ненависти потемнело в глазах. Неправильно желать смерти тому, кто сейчас лишь в паре шагов от нее, но удержаться иногда очень трудно.

Когда кофе был выпит и пирожные съедены, Дятлов сказал:

– Ну все, пошли теперь к тебе. Уже темнеет, пора думать насчет ночи.

– А что насчет ночи? – встрепенулась я.

– Думаешь, я оставлю тебя хоть на минуту без надзора после всего, что случилось и что мы узнали сегодня? План такой: попрошу мать прикрыть перед отцом, а сам останусь ночевать у тебя…

– Нет! – подскочила я и ощутила, что стремительно краснею.

– Данка, да ладно тебе, лягу в гостиной. Приставать не буду, клянусь!

– Оч-чень смеш-шно, – прошипела я сквозь стиснутые зубы. – Я не хочу, чтобы ты был поблизости, когда я…

Горловой спазм не дал мне закончить.

– Да что такого, не понимаю. Во-первых, я уже это видел. Во-вторых, буду в другой комнате.

– Все равно не могу, – сгорая от стыда, промямлила я. – Я и так сама себе противна, а если еще ты будешь рядом… Это все равно что ты поцеловал бы Белоснежку, а у нее выросли клыки!