Западня

Тоня свернула на дорожку, в сторону управления порта, как вдруг заметила между большими станинами каких-то ржавеющих машин сутуловатую фигуру Корабельникова. Странно! Он всегда избегал закоулков, где могли возникнуть опасные встречи, а на этот раз избрал не самый лучший для себя путь. Но что это? Он как будто прячется и в то же время непрерывно проглядывает все подходы к зданию. Ну, пусть. Она не будет вмешиваться в его дела, а обойдет стороной.

Наверно, в приемной уже шумят немецкие офицеры, ожидая, когда им укажут точное время и место погрузки. К тому моменту, когда Корабельников вернется, она сумеет навести относительный порядок. Обычно на офицеров производит большое впечатление, что русская девушка безукоризненно говорит на их родном языке.

Она свернула левее, устремилась к уже виднеющемуся входу в здание, как вдруг услышала за своей спиной быстрые шаги и приглушенный знакомый голос:

— Тоня!.. Остановись!.. Не смей туда ходить!

Она обернулась. Корабельников стоял в тени большого железного барабана от камнедробилки.

— Поди сюда!..

Тоня приблизилась, чувствуя, как в груди тяжелым грузом начала давить тревога. Главное заключалось не в том, чтобы казаться смелой, а в том, чтобы сохранить самообладание и в критической ситуации не совершить ошибки, которая может стать для нее роковой.

— Петр Петрович, я уже возвращаюсь!.. Вы знаете, что на причалах творится… Говорят, что Бауэр еще утром сел на корабль, а Вольф…

— Чего кричишь? Замолчи сейчас же! Иди поближе! — Его глаза, и без того запавшие, казалось, провалились еще глубже; руки все время находились в движении, словно он искал опору и никак не мог найти. — Тебе нельзя возвращаться в управление… За тобой пришли.

— Кто?

— Гестаповцы. Ждут уже целый час.

— Что случилось?

— Разве ты не знаешь? Вчера ночью на Тираспольском шоссе, в районе катакомб, разыгралось целое сражение. Много солдат убито. В городе начались аресты…

Тоня молчала.

Все понятно!.. Дауме выбрал удобный момент, чтобы разделаться с нею. Возможно, ему все же удалось выяснить, что Фолькенеца в катакомбах нет.

— Мне надо уходить из порта!

— Нет, это опасно. — Корабельников огляделся вокруг. — Тебе нельзя нигде показываться. — Он заглянул внутрь барабана. — Вот что, залезай сюда. Когда стемнеет, я за тобой приду и переведу в более удобное место… Ну, быстро! — строго прикрикнул он, и Тоня невольно подчинилась его приказу.

Внутри барабана тесно, больно врезаются в ноги острые, мелкие камни, но, прикрытая железной заслонкой, она почувствовала себя в безопасности.

— Пакеты возьмите! — крикнула она, когда он уже уходил.

Но Корабельников не вернулся. Тоня сложила пакеты вместе и положила на камни.

Что же дальше? Она летела, летела, и вдруг бац — охотник выстрелил, но с первого выстрела промахнулся… А пока не прозвучал второй, она скорее в кусты! Теперь все будет зависеть от охотника, сумеет ли он ее найти. Если сумеет, дело ее плохо.

А вообще-то говоря, Дауме разделался бы с ней гораздо раньше, если бы не поверил на какое-то время в ее сообщение, подкрепленное перестрелкой в момент ее бегства из катакомб. Но теперь ее окончательно решили убрать, ведь она может знать кое-кого из группы Короткова, а его людей наверняка оставят в Одессе как диверсантов, на длительное время. А кроме того, гестапо вообще не любит оставлять в живых неудобных свидетелей.

И вдруг она подумала о том, что ведь спас-то ее Корабельников… Вот разберись, кто он и на кого работает. А что, если они ищут и Бирюкова? И Петреску?.. Как дьявольски темно в этом барабане!.. И холодно!.. Она подняла воротник пальто и засунула ладони в рукава. Наверно, ее уже ищет Леон… Что с ложным аэродромом? Может быть, его и не успели заминировать? Во всяком случае, если там нет зениток, то ближе к лиману прекрасное ровное место: рядом шоссе, десант в несколько минут займет выгодные рубежи.

И она не сумеет передать в штаб ни слова! И для Бирюкова она тоже исчезнет… О! Что же делать? Ее словно ударило током: Егоров! Он же наверняка придет к ней домой. И, возможно, сегодня вечером. А если засада? Не дождавшись ее в приемной, Дауме наверняка пошлет своих агентов к ней.

Нет! Нет!.. Спасать свою шкуру, когда может погибнуть Геня!.. Рискнуть? Попробовать выбраться из порта. Есть лазейки!.. Ну, а дальше? Где она может спрятаться вблизи от своего дома, чтобы вовремя увидеть Егорова и суметь предупредить? И с ужасом все больше понимала, что одной с этим ей не справиться. Ей бы пришлось непрерывно перемещаться от угла одного квартала к другому перед окнами своей квартиры. Через пять минут она будет схвачена. Кого же попросить?.. Кто знает в лицо Егорова?.. Но как же с ним связаться? В этом проклятом барабане она если не задохнется, то замерзнет!..

Дожидаться вечера — равно предательству. Надо рисковать. Добраться до железной дороги и разыскать Бирюкова, пока еще не кончилась его смена.

Она толкнула железную крышку вверх и прильнула глазами к щели. Безмолвное кладбище машин… Ни одного человека поблизости. Это придало ей смелости. Минут через сорок она вернется, и Корабельников ничего не узнает.