Западня Данте

Но игра Пьетро уже совершенно не интересовала. Он следил за Минотавром. Тот не двигался, лишь медленно склонил голову. Из-за угла Мерчерии показалась группа солдат. Минотавр резко обернулся и быстро направился в противоположном направлении.

Заинтересованный, Пьетро последовал за ним.

По одной улице, затем по другой. Минотавр вроде бы направлялся в сторону площади Сан-Марко. В какой-то момент, обернувшись, он, кажется, заметил Пьетро и ускорил шаг. Пьетро не отставал. Довольно быстро они оказались на площади деи Леони, позади дворца. Здесь народ состязался в силе. Каждый район Венеции выдвинул свою команду для строительства акробатических пирамид. Кастелляни — от центральных приходов, находившихся вокруг Кастелло, николотти — от окраинных, начиная с Сан-Николо до Дорсодуро. Береты и красные пояса на первых, береты и черные пояса на вторых. Акробаты-любители состязались здесь в храбрости. Они вставали друг на друга, и каждый очередной «этаж» зрители встречали громом аплодисментов. Пьетро не сводил с Минотавра глаз. Этот монстр в странном наряде не зря привлек его внимание. И наверняка не случайно ему показался.

«…А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,
Зачатый древле мнимою коровой…
Как бык, секирой насмерть поражен,
Рвет свой аркан, но к бегу неспособен
И только скачет, болью оглушен,
Так Минотавр метался, дик и злобен…»

Выругавшись, Пьетро ввинтился в толпу, боясь в любой момент потерять Минотавра из виду. И увидел, как тот покидает площадь с другой стороны. Чуть поколебавшись, Виравольта решил не обходить сгрудившуюся тут ораву, а прямиком пробиться через центр площади. И невольно толкнул николотти, служившего опорой для одной из состязавшихся пирамид, выстраивающих уже четвертый «этаж». Тот вскрикнул и выругался, пытаясь удержать равновесие. Пирамида дрогнула. Едва выпрямившийся юноша на самом верху снова согнул колени, как почувствовал, что конструкцию повело вправо. В отчаянной попытке удержаться он замахал руками и ухватился за соседа… И тут все построение качнулось, будто маятник — вправо, потом влево под изумленные возгласы зевак. А затем пирамида рассыпалась как карточный домик. Перепуганная толпа в едином порыве кинулась ловить падающих друг за другом акробатов, образуя кучу малу. Но фатальная ошибка Пьетро не осталась незамеченной. Некоторые зрители попытались перекрыть ему путь. Черная Орхидея, взревев, принялся отбиваться как одержимый. Кулак Виравольты со всей силы впечатался в физиономию пытавшегося его удержать мужчины, и, пользуясь всеобщей неразберихой и удивлением, Пьетро рывком высвободился, кинувшись в сторону площади Сан-Марко, до которой осталось совсем немного.

Едва он добежал до площади, как его остановила ясноглазая загорелая девчушка:

— Здрасте! Мы ученицы из Святой Троицы!

«Ох, только не сейчас!»

Девчушка протягивала картонную коробочку с прорезью, позвякивая содержимым. Стайка малышек веселилась, собирая у добрых прихожан подношения. Дети были либо в монашеских одеяниях, либо в белых блузках и синих юбках, с собранными в узел волосами.

— Мессир! Для маленьких учениц Свя…

Пьетро бросил монетку в коробочку и, отстранив девочку, умчался вслед за Минотавром.

На площади царило еще большее оживление. Дож предстал перед народом с балкона базилики Сан-Марко, чтобы торжественно объявить об официальном начале празднования Вознесения. Профессиональные цеха маршировали во всей своей красе, неся изображения святых, статуи и реликвии. Но одна из колонн превосходила по красоте все остальные: Гильдия стеклодувов Мурано. Стараясь не упустить Минотавра, Пьетро увидел юного Таццио, сына покойного Федерико Спадетти. И это мимолетное зрелище его несказанно обрадовало. Таццио стоял на разукрашенной повозке, а рядом с ним находилась молодая женщина в сверкающем стеклянном платье, раскрасневшаяся и сияющая улыбкой, словно переливающаяся всеми цветами радуги пришелица из другого мира. Наверняка Виравольта не единственный так подумал, потому что вокруг раздавались восхищенные восклицания и аплодисменты. А стоявшая на повозке обольстительная нимфа, чей божественный лоб венчала диадема, махала рукой. Не та ли это Северина, упомянутая Спадетти во время тогдашнего разговора на Мурано, которую так отчаянно жаждал Таццио? «Немудрено в такую влюбиться», — мысленно хмыкнул Пьетро. Северина была неотразима в своем сверкающем хрустальном облачении с опаловой каймой, жемчужным поясом, пряжкой в форме звезды и филигранным воротничком, в котором отражались Дворец дожа, возносящаяся к небу Кампанила, возвышавшийся над лагуной крылатый лев и лица очарованной толпы. Да, в этом сияющем великолепии отражалась вся история Венеции, искрящейся разноцветным фейерверком.

А Северина, улыбаясь, продолжала махать рукой.