Западня для Евы

— Значит, теперь он один, — задумчиво проговорила Мира, когда она пересказала все новые подробности по делу. — Рассерженный, неприкаянный и, скорее всего, страшно жалеет себя. Опасная комбинация для человека его психологического профиля. Его самолюбие серьезно пострадало. Он-то рассчитывал к этому времени уже праздновать победу! Но у него постоянно что-то срывается, хотя он убежден, что его вины в этом нет. Он очень высокого мнения о себе, значит, виноват всегда кто-то другой. Он без малейших колебаний пожертвовал своей женой, братом, обеими любовницами. Судя по всему, он не способен на подлинные эмоции и привязанности.

— Социопат?

— В своем роде да. Но дело не только в том, что у него нет совести. Дело в том, что он считает себя выше поведенческих норм, представлений, привязанностей, правил, принятых в обществе. С одной стороны, он свободный художник, с другой стороны, шпион. В обеих ипостасях он упивался острыми ощущениями, гордился своей ловкостью. Он избалован, ему требуется все больше и больше. Больше денег, больше женщин, больше обожания, лести. А хуже всего то, что ему понравилось убивать. Волнующие ощущения, подготовка, сама мысль о том, что он может использовать кого угодно в своих целях.

— Планирование осуществлял Спарроуз.

— Да-да, это мозговой центр. Ведь Биссел в ОБР был практически мальчиком на побегушках. Полевым оперативником, который привык думать на ходу и выполнять конкретные задания. И вот появилась возможность проявить себя, показать им, показать всем, что он представляет собой нечто гораздо большее.

— Но если бы план удался, никто бы ничего не узнал, — заметила Ева.

— Главное, чтобы он сам знал. Ему было бы довольно самого сознания, что он всех одурачил. Но вы правы: в конце концов он не удержится от желания с кем-то поделиться, перед кем-то похвастаться. У него была Фелисити Кейд, были товарищи по работе в ОБР, у него был Спарроуз. Он мог продемонстрировать всем этим людям свое истинное лицо. Теперь их не стало, и ему придется искать кого-то еще. На одном самодовольстве он долго не продержится. — Мира бережно откинула назад волосы Евы и обработала порез у нее на виске. — Спарроуз не учел, насколько Биссел тщеславен, насколько ему ударят в голову огни рампы, насколько ему понравится убивать и чувствовать себя главным героем операции. В этом была главная ошибка Спарроуза.

— А теперь все полетело к чертям. И оба, мягко говоря, разочарованы.

— Биссел едва ли сможет с этим смириться. Ему опять придется что-то доказывать, но на этот раз будет гораздо сложнее. Он, конечно, может залечь на дно, но долго он там не продержится. Раньше та часть его «я», которая нуждалась в общественном признании, поклонении, восхищении, удовлетворяла свою потребность через творчество. Но эту отдушину у него тоже отняли. А ему нужна сцена. Он хочет показать себя.

— Если я обнародую тот факт, что он жив, сцена с огнями рампы будет ему обеспечена. Он станет звездой. Как вы думаете, он захочет выйти на поклоны?

— Полагаю, что да. Но не забывайте о его склонности к насилию, о том, как легко он впадает в ярость. Он очень опасен, Ева. Его почерк изменился, его убийства становятся все более жестокими. Первые два убийства только на первый взгляд кажутся зверскими. Во-первых, там речь шла об инсценировке личных чувств, во-вторых, сценарий был разработан другим человеком. Убийство Маккой было более жестоким, более расчетливым, и тут уж Биссел все продумал и спланировал сам. С Пауэллом он пошел еще дальше — убил постороннего человека, совершенно ему незнакомого. И вот последняя попытка. Хотя его целью был конкретный человек, которого он винил во всех своих несчастьях, при взрыве и аварии пострадали обычные прохожие. Они для него ничего не значили. Он о них даже не подумал. Он думает только о себе. — Мира закрыла сумку. — Сейчас я подниму спинку кресла. Вы можете одеться. И съешьте еще печенье.

Ева открыла глаза и оглядела себя. Порезы и кровоподтеки были покрыты чем-то бледно-золотистым, что, по ее мнению, выглядело ничуть не лучше самих повреждений. Но зато боль почти утихла.

— Спасибо. Мне стало гораздо легче.

— Вот и хорошо. Я использовала местную анестезию. Внутреннее болеутоляющее усилило бы ее действие, но я не буду настаивать.

— Вот спасибо! — Ева поднялась и начала одеваться. — Технари в моей команде трудятся над поиском убежища Биссела, я могу и дальше блокировать его счета. К жене и теще он тоже обратиться не может, даже чисто теоретически: они обе для него недосягаемы. А теперь я сообщу прессе, что он подозревается в нескольких убийствах, выдам такие детали, что под ним земля загорится. Я его выкурю.

— Тогда он всю вину возложит на вас. Сначала он запаникует, а потом попытается придумать способ наказать вас за то, что вы нарушили его грандиозные планы.