Западня для генерала

– Это что ж ты предлагаешь? Ждать, когда покается? А что скажут на Олимпе? Поползут слухи, что с работой не справляюсь, не способна выполнить приказ. И всё, отправят твою мать куда подальше!

– Ой, мне и тебя жаль, и он мне симпатичен…

– Вот чего надумала! Ты выкинь эти мысли из головы, а не то заведём дело и на тебя за использование служебного положения в личных целях.

Дике замолчала – похоже, испугалась, что и весы отберут, и гирьку. И кто тогда будет защищать справедливость? А Фемида разошлась:

– Вот ты сидишь, Егор, передо мной, будто ещё надеешься на что-то. Когда же, наконец, поймёшь, что всё уже решено, а ты отнимаешь время у занятых людей. Ну сколько можно с тобой нянчиться? Признайся в том, что хотел оклеветать уважаемых людей и разойдёмся по-хорошему.

– Зачем же валить всё с больной головы на здоровую?

– Нет, я так больше не могу!

Фемида, чтобы снять возбуждение, забегала по комнате, а затем вдруг остановилась и всплеснула руками – как-то уж очень по-бабьи у неё это получилось:

– Да что же это я? Чуть не забыла, – затем суровым взглядом посмотрела на Егора, и вот произнесла слова: – А ведь из-за тебя твой дружок Балясников погиб.

Даже в кошмарном сне Егор не мог подобное представить…

– Как?!

– Выбросился из окна Следственного комитета, когда вели на очередной допрос.

Глава 10. На зоне

Впереди был долгий срок в колонии строгого режима. Но кое в чём Егору повезло – эта «зона», в основном, предназначенная для бывших сотрудников полиции и прокуратуры, находилась недалеко от Москвы, так что Элен могла регулярно его навещать. Работы в колонии на всех не хватало, поэтому Егор пристрастился к чтению – изучал историю второй мировой войны, анализировал детали военных операций, а Элен привозила ему нужные книги. Но как-то раз во время прогулки встретил странного мужика – череп лысый, зато огромная седая борода. Надень на него картуз и кафтан, подпоясанный верёвкой, и тогда уж точно не отличишь от классика – ну, вылитый граф Толстой. Там, за колючей проволокой подобных персонажей, наверное, уже не встретишь, да и в колонии этот зэк по прозвищу Фома держался особняком – даже на прогулке, если есть возможность, садится и читает – похоже, и спит в обнимку с книжкой. На этом они и сошлись.

В отличие от Егора, Фома отдавал предпочтение не военной истории, а философии и экономике. Макиавелли, князь Кропоткин, Михаил Бакунин, Фрэнсис Фукуяма, Сэмюэл Хантингтон… Благодаря помощи друзей с воли ему удалось собрать богатую библиотеку из трудов, в той или иной степени посвящённых одному из самых страшных явлений нашего времени – коррупции. Причина этого увлечения была непосредственно связана с пребыванием Фомы в исправительно-трудовой колонии. Дело в том, что Терентий Павлович Фомин, профессор юрфака одного из престижных университетов, направил в правительство аналитическую записку, в которой на конкретных примерах была показана роль семейственности и кумовства в разрушении моральных устоев общества. Убедившись в том, что его записку «положили под сукно», профессор написал книгу и через знакомого редактора добился её опубликования. Тут и началось!

Власти всполошились, уже когда весь тираж разошёлся по рукам. Наверняка кое-кто пожалел об отсутствии цензуры в книгоиздании. По инициативе фракции коммунистов в Госдуму был внесён законопроект о возрождении Главлита, ну а профессора обвинили в клевете на уважаемых людей и по приговору суда отправили на перевоспитание в колонию. Эта грустная история мало чем отличалась от того, что выпало на долю Егора. В сущности, Фома тоже устроил провокацию – надеялся, что публикация книги вызовет резонанс в обществе, а когда против него возбудят уголовное дело, возмущение жителей России заставит власти мобилизовать все силы для борьбы против кумовства и разъедающей общество коррупции. Наверное, так бы оно и случилось, если бы профессор был завсегдатаем телевизионных ток-шоу или хотя бы придерживался либеральных взглядов. Да и тираж книги был мизерный – всего три тысячи. Неудивительно, что злоключения ещё одного правдоборца не вызвали сочувствия ни в России, ни за рубежом. Даже нанятый им адвокат только беспомощно пожал плечами после вынесения обвинительного приговора:

– А чего вы ждали? В вашем возрасте пора бы уже понять, в какой стране живём.

Фома не мог согласиться с этим утверждением, поэтому, уже оказавшись на зоне, поставил перед собой цель – разобраться в истоках коррупции и найти способы устранения этого явления из нашей жизни. Егора эта идея заинтересовала – прежде он считал, что эффективны только карательные методы, но кто знает, возможно, Фома что-нибудь ещё изобретёт.

– А вот скажи, Фома, почему одни люди соблюдают нравственные нормы, принятые в обществе, а другим на всё на это наплевать?

– Тут дело в том, сохранилось ли в человеке доброе начало или под давлением обстоятельств со временем угасло. На этот счёт выдвигались разные гипотезы. К примеру, князь Кропоткин полагал, что нравственные начала присутствуют во всём животном мире, и именно они стали истинным двигателем эволюции.