Западня для лорда

При свете дня пятна крови на простыне казались темно-красными. В воздухе до сих пор ощущался аромат духов Венеции, смешанный с запахом недавней страсти. На белой подушке остался ее длинный черный волос. Линвуду казалось, что его руки все еще гладят ее атласную кожу, уши слышат ее дыхание, а губы сливаются с ее губами. До боли стиснув зубы, он перешел в кабинет, но тут ему в глаза бросилась косо висящая на стене картина со скрытым за ней сейфом, содержимое которого больше не являлось для Венеции секретом. Она раскрыла тайны его сердца, чтобы растоптать их. «И как это она не сообщила об этом Клэндону наряду со всем остальным», — с горечью подумал он. Поправил картину, будто бы это могло стереть воспоминание о том, что к ней прикасалась Венеция, затем сосредоточил внимание на книжном шкафе. Некоторое время стоял не шевелясь, чувствуя себя еще более одиноким, уязвленным и злым, чем когда-либо прежде, что было, по сути, нелепо, принимая во внимание все произошедшее между его семьей и Ротерхемом. Затем он позвонил в колокольчик.

— Смените постель, полностью. Проветрите спальню и кабинет тоже, она здесь ждала. Избавьтесь от всякого следа пребывания здесь мисс Фокс.

На его лице не отражалось никаких эмоций, как и обычно, оно было предельно серьезным. Прихватив свою трость, Линвуд вышел из дома. Был ясный осенний день. Ему нужно было подумать о Венеции и о том, какое направление примет теперь затеянная ими игра.

— К вам приходил лорд Линвуд, мадам. Я сказал ему, что вы уехали в театр, — сообщил Альберт и с сомнением добавил: — Надеюсь, я поступил правильно, сообщив ему эту информацию. Он отчаянно желал вас увидеть, и я… — Пожилой дворецкий смущенно закашлялся.

— Он не говорил, когда вернется?

— Нет, мадам.

Весь день Венеция ожидала его визита или записки. Она напряженно вслушивалась, когда подъедет его экипаж, и раздастся стук латунного дверного молоточка, но этого все не происходило. День клонился к вечеру, и радостное предвкушение в сердце сменилось неуверенностью и дискомфортом. Даже если Линвуд не заметил крови на простыне и ни о чем не догадался, она надеялась, что он захочет увидеть ее столь же сильно, как и она его. Она заставила себя повторить роль — сегодня вечером в театре давали «Розину», — но, невзирая на восторженно-тревожное состояние перед премьерой, никак не могла избавиться от беспокойства о Линвуде.

Венеция собиралась уже отправляться в театр, когда приехал Линвуд. Она сидела у себя в гостиной, готовясь к представлению, когда дворецкий привел его к ней.

— Френсис. — Она улыбнулась, испытывая небывалое облегчение при виде его. — Вы выбрали самое неподходящее время. С минуты на минуту я должна ехать в… — Она оборвала себя на полуслове, заметив выражение его лица, и поняла, что все изменилось. — Френсис?

— Вы не были честны со мной, Венеция.

Его голос и выражение лица были столь же холодными и отстраненными, как и в вечер знакомства.

— Да, мне следовало рассказать вам, что я девственница.

— И об этом тоже, — мрачно согласился он.

Время будто остановилось, а вместе с ним ее сердце, дыхание, окружающий мир. Все будто внезапно покрылось толстым слоем льда. Она медленно повернулась к Линвуду.

— Когда я проснулся, вас уже не было, — произнес он.

— Я опасалась разоблачения, но надеялась, что увижу вас сегодня, и мы поговорим.

— А потом я заметил вашу кровь на простыне.

Сглотнув, она ничего не ответила.

— Тогда я приехал сюда, и мне сообщили, что вы в театре. Я отчаянно желал увидеть вас, убедиться, что не причинил вам боли. — Коротко рассмеявшись, он покачал головой. — И я поехал в театр, к боковой двери, как вы мне и говорили.

Венеция закрыла глаза, предугадывая, какими будут его следующие слова, готовая услышать их. На сердце вдруг легла тяжесть, будто по жилам у нее текла не кровь, а лед.

— Когда я подошел к двери вашей гримерной, услышал мужской голос, голос Роберта Клэндона.

Венеция прижала руки к вискам. «Боже, нет! Только не это!»

— Характер вашей беседы не мог не привлечь моего внимания, Венеция.

Она вздохнула, понимая, что нужно немедленно прояснить ситуацию, ибо уклониться не удастся.

— Как много вам удалось подслушать?

— Достаточно.

Поджав губы, она попыталась сглотнуть стоящий в горле комок.

Раздался стук в дверь.

— Экипаж ждет, мадам. — Альберт посмотрел сначала на Линвуда, затем на Венецию. — Прошу прощения за вмешательство. — С этими словами он поспешно ретировался.

— Кем вам доводится Клэндон, Венеция?

Она лишь покачала головой. Это был единственный вопрос, на который она не могла ему ответить, не в состоянии была раскрыть свое сердце и мрачные тайны прошлого. Тогда она все потеряет, а он возненавидит ее до конца дней, если это уже не произошло.

— Никем.

— Никем, — чуть слышно повторил он.

В его черных глазах сверкал угрожающий огонь, на лице появилось рассерженное опасное выражение, но от этого оно не стало менее прекрасным. Ничто в нем сейчас не напоминало о мягкости и нежности прошлой ночи.