Западня для олигарха

Он обещал в самое ближайшее время переслать лейтенанту фоторобот интересующего его мужчины с тем, чтобы лейтенант выяснил, тот ли человек приезжал к Замаеву. Если тот, надо «расколоть» деда, пусть сообщит все координаты – имя, род занятий и все, что только тот о нем сможет рассказать.

Опустив трубку на рычаг, Володя вновь стал набирать номер телефона Кати и просил ее немедленно приехать в отделение. Даже машину за ней выслал.

Катя влетела в кабинет без стука. Поменяв желтенькую пижаму на облегающий джинсовый сарафан, она сразу стала выглядеть старше, солиднее, но хуже от этого не сделалась. Лицо ее было таким испуганным и бледным, что Тарасов решил не выдавать сразу всю порцию плохих новостей.

– Вы что-то узнали, да? Что-то плохое?

– Катя, да вы успокойтесь. Хотите минералочки холодной?

– Нет, спасибо, а что вы узнали?

– Хорошего немного – человек, который к вам приходил, не тот, за которого себя выдает. Вот пока и все. Это, однако, не означает, что он забрал девочку с какими-то плохими намерениями. Мы сейчас составим фоторобот, отправим коллегам, а они уже постараются всю информацию о нем раздобыть. Вот так.

– Ну, пойдемте тогда скорее фоторобота делать.

Тарасов улыбнулся и повел девушку к компьютерщикам. Ушло на эту процедуру минут сорок, в результате получился портрет обычного мужчины лет сорока пяти, который Тарасову показался знакомым. Его ментовская, как выражался друг Коля Синецкий, память на лица была уникальной. Он мог вспомнить где, когда и при каких обстоятельствах видел того или иного человека, заинтересовавшего его.

Катя утверждала, что на портрете человек получился очень похожим на того, который представился другом Лилии Эдгаровны. На всякий случай Тарасов решил показать портрет и Юлькиной воспитательнице и уже тогда переслать его лейтенанту Алпыспаеву.

Молодая воспитательница также его опознала и сказала, что сходство удивительное. Это прибавило оптимизма упавшему духом Тарасову настолько, что он предложил Кате вечером встретиться, чтобы наметить план дальнейших действий.

– Конечно, Владимир Сергеевич, вы можете полностью на меня рассчитывать.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах, – тут же ответила Катя, – я в отпуске сейчас, могу съездить куда-нибудь…

– Куда съездить? – еще больше удивился Тарасов.

– Да куда вам понадобится, туда и поеду. У меня и деньги отложены на отпуск. Только скажите…

Володя опешил. Он, конечно, ничего не имел против того, чтобы съездить куда-нибудь с этой девушкой. Но так настойчиво ему себя еще никто не предлагал.

– Но мне пока некогда. Надо сначала ребенка найти, а уж потом…

– Так я про Юльку вам и говорю – вдруг вы найдете какую-то ниточку, зацепку, вам нужно ее будет проверить, поехать куда-нибудь… Так я с великой радостью! Тем более, что чувствую за собой вину.

Тарасов сообразил наконец, что Катя предлагает свои услуги в качестве поисковика, а не в каком-либо еще, и даже немного расстроился. Он совсем было уже размечтался… Но все правильно: мечтать не время, нужно искать ребенка. А там разберемся, кто, куда и с кем поедет.

Глава 5

За несколько дней, проведенных под одной крышей (если навес из веток можно считать крышей) с Тимофеем, Марина поняла, как ей не хватало в жизни брата. Младшего или старшего, неважно. Лишь бы было с кем поговорить по душам.

Времени на разговоры у них с Тимофеем оказалось предостаточно. Можно было говорить и утром, и днем, и вечером, чем они, собственно, и занимались.

Шубуун по-прежнему лежала в своей юрте. Марина пыталась кормить ее, но шаманка почти ничего не ела, только пила настои из трав, которые ей заваривал Тимофей. Сами они готовили себе еду из того, что бог пошлет. То рыбы наловят, то Тим рябчика подстрелит. Но чаще всего варили похлебку из сушеного мяса и кореньев, заготовленных Шубуун. Получалось очень вкусно.

Теперь они знали друг о друге все или почти все.

Марина, слушая рассказы Тима о жизни в детдоме, а потом на зоне, частенько незаметно смахивала слезы с глаз. Тимофей, в свою очередь, во время ее откровений о своей нелегкой судьбе тяжело вздыхал. Оба они жалели друг друга, не решаясь признаться в этом.

О Троеглазове они говорили чаще, чем о ком-либо или о чем-либо другом.

Марина терпеть не могла сплетниц и сплетников, и разговоры о каком-то человеке за глаза были для нее верным признаком дурного тона. Но здесь, на краю земли, в ожидании Троеглазова с каким-то важным человеком, поневоле приходилось вспоминать о нем.

Тимофей своего шефа боготворил. Конечно, Марина многого не знала о Владлене Алексеевиче. Все сведения из его биографии она вычитала в Интернете, и, откровенно говоря, не все ей понравилось. Она так или иначе пыталась выудить из Тимофея побольше информации о личной жизни Троеглазова. Почему он, например, одинок? Мужику за сорок, он богат, известен – и не женат. Это настораживает. Может быть, он тайно встречается с какой-нибудь известной, но не свободной дамой?