Западня для ракетчика

После погрузки группы Барлоу и отхода «Урсулы» Терренс ушел в свою каюту, повернул ключ в замке на два оборота и достал из чемодана плоскую серебряную фляжку. Потом тяжело рухнул в кресло и с минуту разглядывал опостылевшую репродукцию на стене. На картине американский минитмен времен войны за независимость, одетый в зеленую куртку, индейские мокасины и треуголку с кремневым мушкетом в руке, крался по следам английского отряда. На грубоватой физиономии колониста читалась смесь осторожности и отваги. Художник тщательно прорисовал все детали. Майор внимательно изучил бахрому на замшевой обувке следопыта, вышивку на камзоле, а потом решительно свинтил колпачок. От ощущения чего-то неизбежного ему очень хотелось выпить. И не просто выпить, а надраться до поросячьего визга.

ГЛАВА 16. ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ЛЕТУЧКА МЕСТНОЙ МАФИИ.

«Алиса» шла под одним дизелем, второй был исправен, но босс желал, чтобы катер подольше оставался в море, и исполнительный рулевой убрал ход до минимума. Белый форштевень лениво резал отсвечивающую медью воду. Катер уже битый час болтался между мысом Китень и мысом Казантип на малом ходу, вызывая у пляжников чувство праведной классовой ненависти к жирующим «хозяевам жизни». Узнай об этом находящиеся на борту — их удивлению не было бы предела. Все это время на катере шла самая напряженная работа, выражаясь языком ушедшей в историю партийной номенклатуры, — на борту шло заслушивание актива и планерка на следующую неделю. Ну просто ни минуты отдыха. «Хозяин заводов, домов, пароходов» и по совместительству мэр города Щелкино Семен Олегович Завгородний был вынужден терпеть «трудности» морского путешествия по одной простой причине: собрать подчиненных ему «представителей трудовых коллективов» на берегу он просто не мог себе позволить из опасения засветиться. Конкуренты не дремлют, а раскрывать механизм машины власти, все ее шестеренки и винтики совсем не обязательно. Меньше всего Семен Олегович опасался представителей силовых ведомств, в его официальной бухгалтерии все чисто. Все движимое и недвижимое куплено на свои кровные. Владелец рыболовной фирмы (маленькая, но своя), магазинов, пекарни, ресторана и нескольких баров может себе позволить катер (не самый, кстати, дорогой). А что он к тому же еще и мэр, так это, пожалуйста, вам кто не дает? У нас демократия, ищите себе «свой электорат» и выдвигайте кандидатуру хоть в Верховную Раду. А если кто на прошлое намекнет, так «звшяйтэ хлопци», статья сугубо экономическая, по тем временам это называлось «расхищает» собственности любимого государства, а сейчас — вполне законное предпринимательство. А вот с конкурентами все сложнее, им лапшу на уши не навешаешь и конституцией не отгородишься, им на эту самую конституцию начхать. Им интересно, как ты свои денежки заработал? А еще интереснее, как отмыл? А уж за наводку на местечко, где можно поживиться, за твой, понятное дело, счет, они родного брата удавят. Убедившись, что рулевой указания понимает правильно и выдерживает верный курс, Завгородний спустился в каюту. Сквозь распахнутый иллюминатор врывался легкий ветерок. Вокруг стола, уставленного «чем Бог послал», в креслах застыл «актив». Картинка — ни дать ни взять иллюстрация к учебнику истории «Оргия патрициев времен упадка Римской империи». Семен Осипович приблизился к дивану, занятому девицей в достаточно откровенном бикини, и бесцеремонно шлепнул ее заскорузлой от ручек электропилы «Дружба» ладонью по мягкому месту. Место оказалось вопреки ожиданиям больше упругим, чем мягким.

— Брысь отсюда! И подружек своих прихватила, быстро!

— Ой, ну и пажалста. Секретничайте, пока уши не опухнут.

Девица лениво встала, прихватила со стола бутылку и игриво покачивая бедрами направилась к лестнице наверх. Две ее приятельницы похватали кто что со стола и двинулись следом. Оставшиеся у стола представители сильного пола проводили подружек долгими взглядами. Один — довольным взором хозяина породистых лошадей на бегах. Второй — обиженным взглядом ребенка, у которого только что отобрали любимую игрушку. У третьего на лице отразилось откровенное сожаление. Целый вечер обхаживал, только дело на лад пошло и тут такой облом. Только на физиономии мэра и еще двоих, сидящих поодаль, после ухода девушек не отразилось никаких эмоций. Тяжело посмотрев в лицо одному из сидящих, мэр процедил:

— Я тебе, Александер, что говорил? Какого лешего ты этих телок за собой таскаешь? Все рисуешься? Смотри, светанешься с ними где не надо, нарисуют столько — мало не покажется.

— Шеф, да что такого? Как работать, так первые, а как отдыхать, так и оттянуться нельзя.

— Тебя сюда не отдыхать позвали. Рассказывай, что нового?

— Ну, есть две тачки. Одна нулевая, одна так себе.

— Не нукай, не взнуздал. Что за тачки?

— Красная «бомба», новяк, и «аудюха». Но она уже бэ-у. Много не срубишь.

— Искать не будут?

— Не должны.

— На «бомбе» не попалишься? Потом разборок не будет?

— Не, все чисто.

— Хорошо, отгонишь в мастерню в Кирово.

— Что, обе?