Западня глобализации

В результате беспрецедентных усилий, затраченных шефом МВФ на протяжении двух предыдущих недель, ему удалось выбить для Мексики из своих принимающих решения органов 7,7 миллиарда долларов — максимально допустимую сумму, оговоренную уставом Фонда. Но все понимали, что этого не хватит и для спасения Мексики от банкротства потребуется еще как минимум 10 миллиардов.

Однако следовало ли употребить доверенные ему деньги таким образом? Было совершенно ясно, чего хотят американцы и мексиканцы и на чем они настаивают; но было ли в интересах /71/ многих других вкладчиков, включая Германию, Францию, Великобританию и Японию, добавить к чрезвычайной серии кредитов еще 10 миллиардов долларов? Времени на предусмотренные правилами консультации не оставалось. В Бонне и Париже было 3 часа утра, а решение надо было принять в ту ночь. Наутро о провале плана Клинтона стало бы известно в Конгрессе.

И опять, вспоминает Камдессю, он подумал о предостерегающих «звонках из ведущих нью-йоркских банков и от управляющих инвестиционными фондами», имевших место в предшествующие дни [4]. Если бы рухнул мексиканский рынок, никаких отсрочек больше бы не было. Страх перед подобными кризисами в других развивающихся странах вызвал бы цепную реакцию, которая, возможно, закончилась бы всемирным крахом.

Камдессю поочередно дозвонился до девяти представителей правительств в исполнительном комитете МВФ, находившихся в то время в Вашингтоне. Всем им он задал один и тот же вопрос: «Должен ли, по вашему мнению, директор МВФ при чрезвычайных обстоятельствах действовать абсолютно независимо?». Все ответили утвердительно и выразили Камдессю свое доверие. Тогда он единолично принял решение, о котором Клинтон узнал незадолго до полуночи, по возвращении в Белый дом с приема. Француз, нарушив все правила Фонда и поставив на карту свой пост и репутацию агентства, проинформировал Клинтона, что МВФ готов предоставить еще 10 миллиардов, то есть всего 17,7 миллиарда долларов.

На аналогичный риск вскоре пошел Эндрю Крокет, директор Банка международных расчетов (БМР) — всемирной ассоциации центральных банков. В штаб-квартире БМР в Базеле было уже утра, когда правление Федеральной резервной системы США сделало Крокету запрос о том, примет ли его банк участие в соглашении по поддержке. Крокет ответил, что да, примет, но что максимальный взнос, который когда-либо обсуждался в БМР, составляет 10 миллиардов долларов. Для звонившего из Вашингтона этого было достаточно [5].

Тогда Рубин и Панетта хладнокровно приступили к выполнению «Плана Б». В 11.15 утра, поспав всего лишь четыре часа, президент их страны произвел сенсацию во время обращения в вашингтонском «Марриотт-отеле» к ежегодному собранию губернаторов штатов. Клинтон объявил, что с помощью МВФ, /72/ БМР и правительства Канады, но без предварительного одобрения Конгресса, организован заем на сумму более 50 миллиардов долларов в поддержку потрясенной кризисом страны к югу от Соединенных Штатов. Теперь, добавил он, Мексика выплатит все свои долги.

Затем менее чем за двадцать четыре часа полдюжины человек, действуя вне всякого парламентского контроля, воспользовались деньгами налогоплательщиков индустриального Запада, чтобы запустить крупнейшую программу кредитной помощи с 1951 года, уступающую по масштабам только плану Маршалла, с помощью которого США поддержали послевоенную реконструкцию в Западной Европе. Камдессю, не скупясь на превосходные степени, обосновывал этот дерзкий ход от имени всех, кто внес в него свой вклад. Мексиканское дело, объяснял французский гражданин мира, возглавляющий МВФ, «было первым крупным кризисом нашего нового мира глобальных рынков». Он просто был вынужден действовать, невзирая на цену. Иначе «разразилась бы настоящая всемирная катастрофа».

Тем не менее многочисленные критики интерпретировали многомиллиардную сделку совершенно иначе. Риммер де Вриз, экономист нью-йоркского инвестиционного 6aнка J.P. Morgan, не принимавшего участия в мексиканском буме, открыто охарактеризовал последний как «вызволение спекулянтов из беды» [6]. Норберт Вальтер, главный экономист Deutsche Bank, заметил, что «непонятно, почему налогоплательщик должен еще и обеспечить инвесторам высокий доход (по мексиканским долгам)» [7]. Биллем Бюйтер, профессор экономики Кембриджского университета, заключил, что операция в целом является не чем иным, как «подарком богачам от налогоплательщиков» [8].

Это обвинение, конечно, не опровергает аргументов Камдессю, Рубина и их коллег. Ибо мексиканское дело было как операцией по предотвращению катастрофы (возможно, наиболее смелой в истории экономики), так и бесстыдным ограблением налоговой казны стран-доноров в пользу богатого меньшинства. Естественно, признал Камдессю, спекулянты нагрели руки на этом многомиллиардном кредите, «но мир в руках этих парней».