Западня, или Исповедь девственницы

— Не удивляйтесь, Наташенька, — запел Динар после того, как они вошли в дом, а Проскурников преподнес Наташе цветы и со значением поцеловал ей руку, — не удивляйтесь. Мы на секунду, представиться, вернее, представится наш друг, который приехал сюда по обмену. Были рядом. Вы, кажется, виделись с бароном? Вас узнал в коляске мсье Проскурников… И мне страстно захотелось узнать, как наши дела?

Наташа ответила не сразу, она уже кое-что узнала от Аннелоре и теперь размышляла о том, что бы сказать им, не выходящее за рамки сообщенного им Аннелоре, и что-то добавить… Только вот что?

Но отвечать надо, и она сказала:

— Это был очень краткий визит — катание, которое вы пронаблюдали, и беглый осмотр коллекции, второй, правда…

— Ну, и как же развиваются ваши отношения с бароном? — спросил Динар довольно ехидно. На что Наташа сказала, что с бароном у нее сложились весьма доверительные отношения и что он — она так думает — почти готов к разговору о картинах… Динар усмехнулся и посмотрел на Проскурникова, тот не замедлил вступить:

— Наташа, о картинах говорить рано. И хотя я патриот, но не верю в то, что у вас получится с этими картинами, и если вас интересует мое мнение, то надо оставить эту игру и смириться, положиться на наше исконное «авось» — вдруг да изменит что-то старик сам в завещании?..

Динар якобы находился в сомнении, болтая ложечкой в кофе, он медленно произнес:

— Возможно, ты и прав, друг мой. Но это последний шанс. И больше я не двину и пальцем ради этого дела — сколько можно!

Однако содержание завещания вы должны узнать, Наташенька… Как? Пусть подскажет ваша интуиция. И все. И заданию конец.

— Хорошо, — смиренно согласилась Наташа, думая о том, что барон-то больше никогда не пригласит ее, и о том, что в следующий уик-энд она будет в Москве, а вернее — под Москвой, на даче, и будет Рождество! С кем необходимо, она договорилась, а Динару об этом знать не надо. Но Проскурников-то каков! Если бы не Анне, она тоже поверила бы ему и прониклась к нему уважением…

— Вот и славно, — успокоился Динар, — а в следующий раз мы перейдем ко второму этапу, — и, повернувшись к Проскурникову, сказал:

— Вот видишь, дело все же сдвигается с мертвой точки. Я думаю, Наташа все нам узнает, а уж тогда решим, что делать. Продолжать или плюнуть на это дохлое дело…

— Дохлее некуда, — вздохнул Проскурников, и вздох был уж очень фальшивым.

Долго разговор не продолжался, и эти двое удалились.

Аннелоре вышла бледная и еще более встревоженная:

— Вы заметили, Натали, что ваш приятель Проскурников как бы противостоит Динару?

Наташа кивнула.

Анне продолжила:

— Это они разыграли свои партии — каждый свою. Им так удобнее, вы понимаете? Вы понимаете, Натали, что ни одному, ни другому верить нельзя? — добивалась Аннелоре Наташиного ответа.

Та сказала:

— Да, конечно, я все прекрасно понимаю, дорогая Анне, но я вдруг подумала, что нам с ними не справиться… Вот, например, зачем им завещание Рихарда (она не заметила, что назвала барона при Аннелоре по имени, как называла про себя, в мыслях)? Вы это можете понять? Мне пока ничего не приходит в голову… Узнать и уже из этого исходить?.. И потом, как я узнаю про завещание?

Аннелоре усмехнулась:

— А я на что? Они уверены, что вы броситесь ко мне и начнете меня обхаживать, они же, слава богу, не знают, что наши с вами отношения столь доверительны… А я действительно узнаю, — сказала вдруг почти весело Аннелоре. — Ведь Рихард много раз хотел мне его показать. Я думаю, что если на днях я съезжу к нему, то все узнаю. Он наверняка заговорит со мной о завещании, вы видели, как он утомился? Ведь еле-еле ушел, с таким трудом. Бедный Рихард — такой красивый и добрый! — У Анне выступили слезы на глазах, и Наташа, чтобы не усугублять внезапно налетевшую на Аннелоре печаль, быстро сказала:

— Но ведь не для этих мы будем знать о завещании? Ведь нет же?!

— Мы будем знать для нас, — сказала Аннелоре, утирая платочком глаза и шмыгая маленьким носиком, — нам надо быть во всеоружии и разгадать их козни. Мало ли что наворотил в завещании мои старый друг!

— Да, — сказала Наташа, — вы правы. Вам надо ехать к Рихарду, узнать, как он себя чувствует после нашего утомительного посещения, и как-то навести разговор на завещание.

Аннелоре решила перебить, как ей показалось, мрачные Наташины мысли:

— К тому же я проведаю, собирается ли Рихард приглашать нас на Рождество. Вы придете? Это будет замечательно!

Наташа покачала головой. Нет, она уедет к себе, в Россию, ее уже пригласили… Конечно, она не сможет пробыть там долго…

Анне была ужасно расстроена и потому спросила, хотя понимала, что этот вопрос неэтичен:

— А Динар? Он вас отпускает?

Наташа даже побледнела от унижения — сама того не желая, Аннелоре нанесла ей удар в самое больное место — вот как! Значит, она выглядит как Динарова прислужница.

И Наташа довольно высокомерно сказала: