Западня на сцене

— Я где-то читал, что большинство убийц в жизни самые обыкновенные, ничем не примечательные люди.

— Да прекрати ты, наконец! — Улыбку Вондри скорее можно было счесть болезненной гримасой. — Скажи лучше, как ты додумался до такой ерунды?

— А что — и скажу! — с вызовом в голосе ответил Крибель. — Не ты ли признался мне, что Пернвиц застал тебя в гримерной, когда ты укладывал всю эту муру в портфели…

— Муру, которую достал мне ты! Из реквизиторской, сделав дубликат ключа, — зло парировал Вондри.

— Это в данный момент к делу не относится, — гнул свою линию Крибель. — Застукал-то он кого — тебя! Кроме вас обоих, на этой стороне сцены никого не было. Через несколько минут Пернвиц провалился в люк. И кто его нашел? Ты! — В голосе мастера-осветителя прозвучало нескрываемое ехидство. — Какое удачное совпадение в нужный момент! Ты чист, как стеклышко, с тебя взятки гладки! Кто заподозрит нашего замечательного тенора!

— Аксель!.. Дружище! Да опомнись же ты! — простонал Вондри, словно призывая само небо в свидетели. — Я тебя просто не узнаю!

— А разве ты меня когда-то знал? Разве ты и такие, как ты, считаете нас за людей? Мы — мелочь пузатая, а вы — орлы. Мы для того и созданы, чтобы делать за вас всю грязную работу, а вы будете ликовать в лучах прожекторов… Я готов сам себе руку отрубить за то, что поддался на твои сказочки насчет коллекции предметов старины… твоей страсти… твоей болезни… и все такое прочее… Но вернемся к другой теме: так что там насчет Пернвица?

— Не убивал я его, поверь мне, не убивал! Он пошел на сцену до меня. Я бы никак не успел открыть люк и убрать или подменить лампу. И, кроме того, Пернвиц не знал, откуда взялись дуэльные пистолеты и другие вещи, зато он знал, что я собираю старину… Так с какой же стати?..

— Все может быть, — невольно признал Крибель. — Но тогда кто же это сделал? Кто?

Тенор заморгал, принялся снова приводить шарф в порядок.

— Я лично, как считал, так и считаю, что произошел несчастный случай, — сказал он после некоторого размышления. — Кто-нибудь из техперсонала проспал, забыл о люке и теперь не желает признаться. Его даже можно понять. Скорее всего полиция найдет очень простое объяснение.

— Дай-то бог, чтобы все так и оказалось, — пробормотал Крибель, но его тут же охватили сомнения. — Да, насчет полиции. Почему тогда такой переполох? Они торчали в театре до глубокой ночи, задавали разные дурацкие вопросы.

— Работа у них такая, им за это деньги платят! Любой несчастный случай должен быть запротоколирован до мелочей. Чтобы какие-то упущения по возможности не повторялись в будущем. Так принято, и ничего особенного я в этом не вижу.

Мастер-осветитель наморщил лоб и пристально посмотрел на Вондри:

— Ну, раз у тебя на все есть ответ, ты наверняка объяснишь мне, кто это треснул Вечорека по башке и смылся с нашими портфелями?

— Не я — если ты это имеешь в виду! Но ты прав, кое-какие мысли на сей счет у меня имеются.

— Не стесняйся, доверься мне! — подначил его Крибель.

— Я подозреваю двоих, нет троих: Штейнике, Буххольца и, может быть, Вестхаузена.

— Тпр-ру, приехали! — Крибель громко рассмеялся. — Как же! Штейнике и Вестхаузен. Один — трус и подхалим, а другой — не ассистент режиссера, а прыгающий комок нервов. На смех ты меня поднять хочешь, что ли? У Штейнике одно на уме: карьера и бабы. А Вестхаузен с тех пор, как его перевели на эту должность, настолько обалдел, что из-за любой мелочи на стену лезет…

— Много ты о них знаешь, — невозмутимо ответил Вондри. — Но давай лучше обсудим все это у меня дома за рюмкой коньяка. Я начинаю замерзать, а простуда — это то, чего я себе сейчас никак не могу позволить. Пойдем?

— Гм… Вообще-то я собирался… — Крибель умолк, облизнул губы, не зная, на что ему решиться, и наконец кивнул: — Хорошо. Только ненадолго.

— Подожди секундочку, я только заведу машину в гараж.

Поднявшись на крыльцо, Крибель наблюдал, как Вондри открыл ворота гаража и въехал туда на «вартбурге». Тенор не слишком-то торопился; напротив, все делалось на удивление медленно, будто он желал выиграть время. Несколько раз бросал взгляд в сторону дома. Мастер-осветитель передернул плечами. Он чувствовал себя не в своей тарелке.

Снова зарядил дождик. Однако заметно похолодало, и в воздухе запахло снегом. Где-то в соседнем доме зазвонил будильник. В окнах первого этажа зажегся мягкий приглушенный свет.

— Это пекарь проснулся, — объяснил Вондри, поднявшийся наконец на крыльцо. — На Рождество у него всегда отбоя нет от покупателей.

В коридоре пахло политурой, влажной одеждой и новогодней елкой. Крибель подождал, пока Вондри закроет дверь, и поднялся за ним на второй этаж. Сердце его учащенно билось. Под ногами поскрипывали начищенные до блеска ступеньки.

Молодой человек в тени подъезда так долго и так пристально смотрел в сторону гаража на противоположной стороне улицы, что в глазах появилась резь, и он видел неясные очертания двух мужских фигур на крыльце еще некоторое время после того, как они исчезли в доме.

Облегченно вздохнул, вышел на тротуар, достал из кармана «уоки-токи», вытянул антенну.